"Тихий Дон" написал Серафимович!

Сразу после выхода романа, возникли сомнения, как мог очень молодой человек (22 года) создать такое грандиозное произведение в столь сжатые сроки – два первых тома за 2,5 года.
Шолохов окончил только четыре класса гимназии, мало жил на Дону, в описываемые им события Первой мировой и Гражданской войны был ещё ребёнком. При этом в романе «Тихий Дон» не менее 982 персонажей, из них 363 реальных исторических лиц.
Ранний сборник «Донские рассказы» Михаила Шолохова не демонстрирует такого уровня художественного мастерства, каким дышит «Тихий Дон».
Говорили, что Шолоховым, по всей видимости, была найдена рукопись неизвестного белого казака и переработана в ныне известный текст. Рукопись, возможно, была «сырая» и точно не прошла большевистскую цензуру.
После опубликования «Тихого Дона», широко известный в 20-30-е годы писатель Феоктист Березовский говорил: « Я старый писатель, но такой книги, как «Тихий Дон» не мог бы написать… Разве можно поверить, что в 23 года, не имея никакого образования, человек мог написать такую глубокую, такую психологически правдивую книгу… Что-то неладно!»
Оппоненты отвечали, что будто бы Шолохов много времени проводил в архивах, часто общался с людьми, позже ставшими прототипами героев романа. Прототипом Григория Мелехова был сослуживец отца Шолохова Харлампий Ермаков, один из тех, кто стоял во главе вёшенского восстания; он много времени проводил с будущим писателем, рассказывая о себе и о том, что повидал.
Был слух, будто бы Шолохов присвоил рукопись романа из полевой сумки безвестного белого офицера, расстрелянного большевиками, и опубликовал под своим именем.
Говорили также об анонимных звонках в издательство с угрозами появления некоей старушки, требующей восстановления авторства её умершего сына.
Но главный вопрос сводился к следующему: почему молодой Шолохов, явно приветствовавший большевистскую власть, написал не о «красных», а о «белых»?
Главный редактор журнала «Октябрь» Александр Серафимович, написавший предисловие к роману «Тихий Дон», объяснял слухи завистью преуспевающих советских писателей к неожиданной славе 22-летнего гения. «Нашлись завистники — стали кричать, что он у кого-то украл рукопись. Эта подлая клеветническая сплетня поползла буквально по всему Союзу. Вот ведь псы!»
В 1929 году по указанию И.В.Сталина было поручено разобраться в этом вопросе. Под эгидой и по инициативе сестры Ленина Марии Ульяновой Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП) организовала особую комиссию под председательством Серафимовича.
Шолохов представил этой комиссии рукописи, черновики и наброски всего того, что им было написано к тому времени.
В конце марта 1929 года «Правда» напечатала письмо от имени РАППа, в котором обвинения, выдвинутые против Шолохова, были отвергнуты как злостная клевета.
В дальнейшем главное вещественное доказательство – черновая рукопись романа – якобы затерялась. Шолохов 1947-м объявил рукописи романа погибшими окончательно.
Но рукописи, как известно, «не горят». В 1999 году они были неожиданно обнаружены, причём в самом неожиданном месте. Оказалось, Шолохов «забыл» (?!), что оставил рукопись на хранение у своего друга, писателя-деревенщика Василия Кудашева, который позднее умер в немецком плену. Рукопись хранилась у вдовы Кудашева, но она из каких-то соображений всегда отрицала её существование, утверждая, что рукопись утеряна при переездах. Только после её смерти, когда всё имущество перешло к наследникам, рукопись удалось отыскать и выкупить, что позволило провести экспертизу авторства.
Слухи о плагиате усилились после публикации в 1930 году сборника памяти Леонида Андреева, в котором было письмо Андреева критику Сергею Голоушеву, датированное 3 сентября 1917 года. В этом письме Андреев упоминал «Тихий Дон» Голоушева, который после этого стал первым претендентом на звание подлинного автора. Лишь в 1977 году выяснилось, что речь в письме шла всего лишь о путевых заметках под названием «С Тихого Дона», опубликованных в одной московской газете.
Шолохову этот факт был известен. Он писал Серафимовичу: "Я получил ряд писем от ребят из Москвы и от читателей, в которых меня запрашивают и ставят в известность, что вновь ходят слухи о том, что я украл «Тихий Дон» у критика Голоушева — друга Л. Андреева — и будто неоспоримые доказательства тому имеются в книге-реквиеме памяти Л. Андреева, сочинённой его близкими».
В 1937—1938 гг. развернулась новая кампания нападок. По словам казачьего писателя Д.Петрова-Бирюка, лично ему, а также в ростовскую газету «Молот» и в Ростовский обком партии стали поступать письма от казаков с новыми обвинениями Шолохова в плагиате. В некоторых из этих писем утверждалось, что действительным автором «Тихого Дона» был известный казачий писатель, участник Белого движения Фёдор Крюков, умерший в 1920 году от тифа.
В 1974 в Париже была издана книга Ирины Медведевой-Томашевской «Стремя Тихого Дона». В предисловии Александр Солженицын открыто обвинял Шолохова в плагиате. «23-х летний дебютант создал произведение на материале, далеко превосходящем свой жизненный опыт и свой уровень образованности (4-х классный). Юный продкомиссар, а затем московский чернорабочий и делопроизводитель домоуправления на Красной Пресне, опубликовал труд, который мог быть подготовлен только долгим общением со многими слоями дореволюционного донского общества…»

В 1970-е годы норвежский славист и математик Гейр Хьетсо провёл компьютерный анализ бесспорных текстов Шолохова, с одной стороны, и «Тихого Дона», с другой, и пришёл к выводу об авторстве Шолохова.
Основным доводом защитников авторства Шолохова была черновая рукопись романа «Тихий Дон», которая, якобы, оказалась утеряна. Но в 1999 году после многолетних поисков Институту мировой литературы им. А. М. Горького РАН удалось разыскать считавшиеся утерянными рукописи 1-й и 2-й книг «Тихого Дона» — те самые, которые предъявлял Шолохов в 1929 году комиссии РАПП.
В рукописи 885 страниц. Из них 605 написаны рукой М.А.Шолохова, 280 страниц переписаны набело рукой жены писателя и её сестёр; многие из этих страниц также содержат правку М.А.Шолохова.
По результатам трёх экспертиз — графологической, текстологической и идентификационной, — авторство романа было окончательно подтверждено за Шолоховым.
Но критики Шолохова нашли в черновике романа ряд ошибок, которые можно трактовать как ошибки при переписывании с оригинальной рукописи, выполненной другим человеком. «Скипетр красок» вместо «Спектр красок», «Замок» вместо «Зимний» (дворец), «На площади» вместо «на пол-лошади» (то есть на полкорпуса лошади впереди).
Некоторые исправления трудно истолковать иначе как попытки разобрать чужой почерк, например: «У дома» — написано, зачёркнуто, исправлено на «у Дона». «Аксинья улыбается снова, не разжимая зубы» — написано, зачёркнуто, исправлено на «Аксинья улыбается строго, не разжимая губ».
Исследователь Зеев Бар-Селла предположил, что это не оригинал, а безграмотная копия с грамотного оригинала, выполненного к тому же по дореволюционной орфографии. Данная рукопись была написана Шолоховым и его семьёй уже после публикации романа специально для предоставления в комиссию, так как подлинник, с которого делалось журнальное издание, для этого не подходил (возможно, потому, что имел явные признаки чужого авторства). Найденные «черновики» полностью подтвердили мнение академика М.П. Алексеева, который общался с Шолоховым на президиумах АН СССР: «Ничего Шолохов не мог написать, ничего!»
Впрочем, это было ясно и 80 лет назад. Физик Никита Алексеевич Толстой вспоминал, что его отец А.Н. Толстой сбежал из Москвы, когда ему предложили возглавить ту самую комиссию по плагиату. А дома на вопрос «Кто все же написал «Тихий Дон?», отвечал одно: «Ну уж, конечно, не Мишка!»

Ещё в 1928 году, когда в журнале «Октябрь» появились первые главы «Тихого Дона», раздались голоса: «Да это ж Фёдор Дмитриевич Крюков писал!» Фёдор Дмитриевич Крюков родился 2(14) февраля 1870 года в станице Глазуновской Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского. Он сын казака-хлебороба. Мать – донская дворянка.
С серебряной медалью закончил Усть-Медведицкую гимназию. В 1892 получил диплом Петербургского историко-филологического института, тринадцать лет преподавал в Орле и Нижнем Новгороде. В 1906 был избран депутатом от Войска Донского в Первую Государственную Думу.
В 1909-м сидел в «Крестах» за подпись под «Выборгским воззванием» – призывом к гражданскому неповиновению (когда царь распустил Думу).
На Первую мировую войну Крюков пошёл добровольно санитаром. В 1918-м встал на сторону белых. Но в первом же бою конь под ним был убит, а Фёдора контузило.
Весной 1920 года во время отступления с Белой армией к Новороссийску, Крюков умер. По одним данным, от тифа в одной из кубанских станиц, по другим, был схвачен и расстрелян красными.
Ф.Д.Крюков автор множества очерков, рассказов и повестей о жизни донского казачества. По свидетельству современников, Крюков был знатоком, любителем и исполнителем казачьих песен. В «Тихом Доне» встречаются десятки казачьих песен, как в эпиграфах к частям романа, так и собственно в тексте.
В текстах же Шолохова казачьи песни практически отсутствуют.
Михаил Шолохов не мог не знать творчества известного донского писателя и земляка Фёдора Крюкова. Даже некоторые защитники Шолохова признают, что он «использовал в качестве жизненно-литературного материала очерки Ф. Крюкова».
Поэтому странным выглядит настойчивое отрицание Шолоховым своего знакомства с произведениями Крюкова. Но однажды он проговорился.

На XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 года Шолохов сказал:
«В частях Красной Армии, под её овеянными славой красными знамёнами, будем бить врага так, как никто никогда его не бивал, и смею вас уверить, товарищи делегаты съезда, что полевых сумок бросать не будем — нам этот японский обычай, ну… не к лицу. Чужие сумки соберём… потому что в нашем литературном хозяйстве содержимое этих сумок впоследствии пригодится. Разгромив врагов, мы ещё напишем книги о том, как мы этих врагов били. Книги эти послужат нашему народу и останутся в назидание тем из захватчиков, кто случайно окажется недобитым…»

То, что в полевой сумке лежала рукопись романа Фёдора Крюкова, Шолохов не упомянул.
Как же попал к Шолохову роман Крюкова?

В 1975 году в Париже вышла книга Роя Медведева «Кто написал «Тихий Дон». Медведев считает, что лучший во всех отношениях 1-й том «Тихого Дона» был создан до 1920 года и почти в завершённом виде попал к молодому Шолохову.
Медведев обращает внимание на тот факт, что тесть Шолохова П.Громославский в 1918-1919 гг. принимал участие в белоказачьем движении и был в Новочеркасске одним из сотрудников газеты «Донские ведомости», которую редактировал в то время Фёдор Крюков. По существующим свидетельствам, во время отступления в 1920 году Донской Армии, Громославский помогал Крюкову и, после смерти последнего, с группой казаков похоронил его недалеко от станицы Новокорсунской. Медведев предполагает, что именно Громославскому досталась часть рукописей Ф.Крюкова.
По мнению Медведева, «Тихий Дон» содержит 50 или 60 характерных биографических черт автора, но только 5 или 6 из них могут быть приписаны Шолохову. В то время как Крюкову, автору многочисленных рассказов, очерков и эссе о донских казаках, могут быть отнесены, по меньшей мере, 40 или 45.

Классик советской литературы Александр Серафимович был земляком и почитателем Фёдора Крюкова. В 1912 году он писал Крюкову, что изображаемое им «трепещет живое, как выдернутая из воды рыба, трепещет красками, звуками, движением».
Во время Первой мировой войны и Октябрьской революции Крюков работал над большой книгой о донских казаках, которая осталась незаконченной. Рукопись будто бы была передана сестрой Крюкова именно Серафимовичу. Следы его знакомства с неопубликованным романом попали и в повесть Александра Серафимовича «Железный поток» (1924 год). Да и в журнал «Октябрь» Серафимович идёт работать главным редактором лишь для того, чтобы напечатать роман «Тихий Дон». Напечатав, увольняется.
Есть записки писателя-фронтовика Иосифа Герасимова. Перед войной, он, студент-первокурсник, пришёл со своим приятелем в номер к выступавшему в Свердловске Александру Серафимовичу. Приятель, тоже студент, среди прочих вопросов ляпнул: «А верно, что Шолохов не сам «Тихий Дон» написал?.. Что он нашёл чужую рукопись?» Серафимович сделал вид, что не услышал… А когда прощались, бросил загадочную фразу: «Ради честной литературы можно и в грех войти».

М.А.Аникин считает, что автором «Тихого Дона» является не Крюков, не Шолохов, а русский писатель, автор «Железного потока» Александр Серафимович.
А.С.Серафимович (1863-1949) – уроженец станицы Нижнее-Курмоярской, сын казачьего есаула. Получил диплом Санкт-Петербургского университета, имел богатую биографию, прошёл дорогами Первой мировой и Гражданской войн. Был самым крупным дореволюционным писателем Дона, прекраснейшим знатоком быта и нравов.
До 1917 года Серафимович выступил как писатель, овладевший жанром романа («Город в степи» 1912 год). Очерки «С Тихого Дона» принадлежали перу Серафимовича, и были предложены им через Сергея Голоушева Леониду Андрееву для публикации. Леонид Андреев в письме С.Голоушеву 3 сентября 1917 года предложенные очерки, назвав "твой «Тихий Дон»".
Серафимович говорил, что в революцию он «родился другим писателем». Повестью «Железный поток» Серафимович заслужил себе право называться «пролетарским писателем», каким, однако, никогда не был.
Мне ещё в школе показалось странным, что Серафимович за 30 лет не написал ничего большего, чем «Железный поток». Хотя фрагменты «Железного потока и «Тихого Дона» имеют много общего.
«Если бы я дал большое полотно, разработал бы бытовые черты, показал человека со всех сторон, - вышло бы что-то вроде «Войны и мира» советского времени», – писал Серафимович.
Значит, он думал о романе масштаба эпопеи!
Сын Серафимовича И.Попов писал: «Повесть «Железный поток» автор рассматривал только как часть большого произведения, которое он именовал общим названием «Борьба». В программе романа «Борьба» легко угадывается фабула «Тихого Дона».
В 1918 году за честный очерк о положении на фронте Серафимович чудом избежал расстрела, которым ему грозил Троцкий. Писатель не хотел попасть на Соловки и не хотел эмигрировать. Он хотел заниматься любимым творчеством. Возможно, поэтому и вступил в компартию.
С помощью молодого фельетониста Михаила Шолохова Серафимович сумел в условиях советской цензуры напечатать «Тихий Дон», когда за подобные писания можно было загреметь куда Макар телят не гонял без особой надежды на возвращение.

Почему же Серафимович пошёл на такую подставу?
«Тёмная лошадка» Михаил Шолохов обладал необходимыми качествами: актёрскими дарованиями, умел держать язык за зубами, умел немного писать, имел необходимое «классовое происхождение».
Протолкнуть такое острое и во многом старорежимное произведение, как «Тихий Дон», не хватило бы сил даже у Горького, не говоря уже о казаке Серафимовиче, не имевшем никаких дореволюционных заслуг перед большевиками.

М.А.Аникин считает, что Серафимович пошёл на эту мистификацию, поскольку «Тихий Дон» представлял собой очень рискованное произведение для периода диктатуры пролетариата: «После публикации такого «белогвардейского» романа Серафимович мог оказаться где-нибудь на Соловках. По этой причине Серафимович выбрал Шолохова, имеющего 4 класса образования, работавшего продкомиссаром, был кристально чистый с точки зрения Советской власти, и он представлял для Серафимовича надёжную защиту, ту каменную стену, за которой он мог спокойно творить».
В двадцатые годы прошлого века новой власти было выгодно создавать миф о гениях из народа, о творцах «от сохи».
Именно Серафимович заметил начинающего Шолохова и помог ему с публикацией «Донских рассказов». Возможно, даже он был их автором. Но уж точно автором феномена «Шолохов».
После смерти Серафимовича в 1949 году, Шолохов не написал ни одного художественного произведения. А публиковавшиеся были написаны ранее.

Почему же Александр Серафимович выбрал именно Михаила Шолохова?
Здесь нет случайности. На самом деле выбор был сделан на основании какой-то давней и тайной связи между матерью Шолохова и Александром Серафимовичем.
По его собственным словам, Серафимович «хорошо знал и ценил мать Михаила Шолохова».
Кем же она была для Серафимовича? Почему они были так близко знакомы?
Мать Серафимовича рано овдовела и одна воспитывала сыновей. Хозяйство ей помогала вести молодая домработница.
Мать Шолохова – Анастасия Даниловна Черникова – родилась в 1871 году. Ещё будучи девчонкой, служила домработницей у вдовой помещицы; прислуживала горничной в доме помещика Попова.
Кстати, фамилия А.С.Серафимовича от рождения – Попов.

Серафимович (Попов) родился в 1863 году, а Михаил Шолохов в 1905 году.
В ранней биографии Михаила Шолохова много противоречивых сведений. Дата рождения писателя 24 мая 1905 года является спорной. Один специалист разыскал гимназическое дело Шолохова, где год рождения указан 1903.
О своей матери Шолохов в различное время давал разные сведения. В краткой биографии говорится, что его мать была украинкой, дочерью крепостного крестьянина. По другим данным, мать Шолохова была полуказачкой и полукрестьянкой. Позднее она вышла замуж за немолодого казака, который вскоре умер. Сам Шолохов ничего не сообщает о смерти первого мужа своей матери, но скорее всего, это произошло уже после рождения Михаила Шолохова.
До сих пор существует тайна «отца» Михаила Шолохова.
Шолохов появился на свет незаконнорожденным: его родители обвенчались, когда мальчику было семь лет, чуть позже он был усыновлён своим отцом.
Жену овдовевшего в 1932 году Серафимовича звали Ксения. Вряд ли имя Аксинья в «Тихом Доне» выбрано случайно...
В романе «Тихий Дон» Евгений совращает убитую горем потери ребёнка Аксинью, а после этого оправдывает себя в длинном внутреннем монологе. Но писать подобный оправдывающий внутренний монолог будет лишь тот, кто испытывает в этом потребность!
Был ли Михаил Шолохов сыном Александра Серафимовича?
Одно лишь можно с уверенностью сказать: папа писатель всегда поможет начинающему писателю сыну, предпочтя остаться в тени.
Когда Шолохов приезжает в Москву и решает заняться литературный трудом, к кому он мог обратиться за протекцией?
Шолохов считал себя «давним поклонником Александра Серафимовича». К тому же, обойти гостеприимный дом писателя-земляка в 1922 году было невозможно.
Очевидно, что Серафимович и Шолохов знакомы были намного раньше, нежели когда встретились официально в 1925 году.

В сентября 1923 года был опубликовал первый фельетон Михаила Шолохова «Испытание». Через месяц второй фельетон. А уже 14 декабря 1924 года рассказ «Родинка».
После этого начался взлёт, не имеющий прецедента в мировой литературе. С 1925 по 1927 год массовыми тиражами (!) выходят первые книжки Шолохова «Донские рассказы» и «Лазоревая степь». Автор создаёт «Донщину». При этом молодой писатель ведёт весьма свободный и весёлый образ жизни. Никто не видит, как он пишет «Тихий Дон».
Шолохов с детства страдал болезнью глаз. По масштабу своего дарования он был журналистом. Но и актёром он был хорошим. Старожилы вспоминали, что «Мишке Шолохову удавались комические роли».
Кому нужно было побыстрее сделать Шолохова «большим» писателем, подготавливая публику к явлению «Тихого Дона»?
Именно Серафимович заметил Шолохова, написал предисловие к «Донским рассказам» и дал толчок к литературному развитию Шолохова.
Серафимович возглавлял почти все комиссии, которые изучали авторство Михаил Шолохова в романе «Тихий Дон». Все сомнения в авторстве Шолохова были пресечены самим Серафимовичем, организовавшем в «Правде» грозное письмо-предупреждение некоторым сомневающимся.

А может быть, Серафимович и был автором романа «Тихий Дон»?
На филологическом факультете Санкт-Петербургского университета была проведена электронная атрибуция текстов, и очевидным результатом явился тот факт, что Михаил Шолохов не является единоличным автором текста романа «Тихий Дон». Более того, он вообще не является основным автором этого текста. Среди претендентов на первом месте среди прочих авторов, выходит А.Серафимович. Затем Ф.Крюков и С.Голоушев.
По результатам исследования, основным автором романа «Тихий Дон» может быть признан А.Серафимович.
Действие романа «Тихий Дон» разворачивается в тех места, где бывал А.Серафимович, но где к моменту работы над текстом романа не был и не мог быть М.Шолохов.
Серафимович совместил два варианта романа (первый был закончен к 1920 году, а второй к 1924-1925). Использование же мемуаров военных и политических деятелей считалось «кухней» писателя.
«Рукопись» первого тома «Тихого Дона» поступила в редакцию журнала «Октябрь» в 1927 году. Показательно, что главный редактор журнала Серафимович не поправил ни единого слова (!) в принесённом в редакцию Михаилом Шолоховом тексте романа «Тихий Дон». С начала 1928 года в этом журнале по настоянию А.Серафимовича публикуются (при этом без всяких поправок и сокращений!) первые две книги романа.
Если бы за спиной начинающего гения не стоял «пролетарский» автор «Железного потока», роман «Тихий Дон» вряд ли был бы опубликован. Чтобы опубликовать «Тихий Дон» потребовалось обратиться сначала к Горькому, а потом и к Сталину.
В 1927 году на банкете в гостинице «Националь» в честь десятой годовщины «Великого Октября» Серафимович представил иностранным гостям скромного юношу:
– Друзья мои! Вот новый роман! Запомните название – «Тихий Дон» и имя – Михаил Шолохов. Перед вами великий писатель земли русской, которого ещё мало кто знает. Но запомните моё слово. Вскоре его имя услышит вся Россия, а через два-три года и весь мир!

Написать «Тихий Дон» мог только гений!
Судя по первым рассказам, Шолохов гением не был.
Гением не становятся, им рождаются!

Смерть и простота
Кто бы ни написал «Тихий Дон», налицо две интересные закономерности. Во-первых, автор явно мужает, растет, многому учится по ходу романа. В первых двух томах много этнографии, случаются штампы, да и лишнего хватает (многие обращали внимание на вставной, необязательный характер целых кусков вроде главы XI второй части первого тома – там знаменитый дневник о связи третьестепенного персонажа с Елизаветой Моховой). Однако с третьего тома повествование становится все суше и строже, а в четвертом приходит к благородной, почти библейской простоте. Трудно найти в русской прозе – особенно в двадцатом веке – что-нибудь сильней сцен гибели Аксиньи, Петра Мелехова, Стерлядникова – вся вторая половина романа пропахла смертью, тут некуда деваться от обступившего со всех сторон ужаса. И даже речь героев на глазах освобождается от утомительных диалектизмов – это классически простая и скупая речь людей, которым нечего терять и не о чем говорить.

Почему Сталин не тронул Шолохова
Что касается судьбы романа, главный ее парадокс в том, что один из самых объективных и жестоких романов о России невероятно любим «почвенниками», поднят на знамя именно патриотическим лагерем. Между тем книга эта – полная истинно казачьего презрения к «мужикам», к многовековому среднерусскому рабству, – рассказывает как раз о духовной катастрофе казачества; о том, как гражданская война раскалывает семьи, ожесточает брата против брата, как ни одно правило, ни один принцип, ни даже устойчивый, веками сложившийся быт не удерживают людей от внезапного, непредсказуемого зверства. «Тихий Дон» – жестокая книга, в которой автору лучше всего удаются пейзажи и агонии – то, чего он навидался в избытке; главная тема ее – именно агония, потому что все установления выхолощены, все понятия о чести и правилах давно мертвы и чисто формальны. «Тихий Дон» – книга о русском самоубийстве, от которого страну некому было удержать, потому что все в ней к концу десятых гостей прогнило и скомпрометировано. Большевики тут выглядят ничуть не лучше генерала Краснова, Мишка Кошевой, перешедший на сторону красных и убивший Петра Мелехова, – ничуть не привлекательней Митьки Коршунова (и школьники часто их путают). Все друг друга стоят, и ничего не остается от гражданской войны, кроме черноты в душах – черноты, как в выжженной степи.
Что же заставило Сталина не просто опубликовать этот роман, а поднять его на знамя? Книга не только получила Сталинскую премию – Шолохову сошли с рук даже гневные письма о коллективизации, в которых он пытался «раскрыть Сталину глаза на перегибы» (будто он не знал ничего). Справедливее всего, вероятно, ответил один мой школьник: эта книга работает в конечном итоге именно на русский абсолютизм. Из нее следует, что без обручей жесткой власти Россия немедленно рассыхается, разваливается, сваливается в усобицу – и только вертикаль, только автократия способна ее уберечь от вечной гражданской войны. «Она, может, и не кончилась», – говорил Шолохов сыну об этой войне. И она в самом деле не кончается – поэтому события, скажем, в Луганске и Донецке выглядят жестокой и страшной пародией все на ту же матрицу, описанную в «Тихом Доне». Только в «Тихом Доне» все всерьез, а сейчас весь ужас в том, что и гибнуть не за что. Впрочем, и сам «Тихий Дон» был мрачным ответом на другую, главную русскую эпопею: «Война и мир» – книга о сотворении нации, «Тихий Дон» – об ее распаде.

Дмитрий Быков.

"Тихий Дон": так был ли протограф?

То, что Шолохов при написании «Тихого Дона» использовал некий протограф, лучше всего иллюстрируют следующие два примера.

В издании 1930 г. конный отряд едет по степи:
«Человек десять конных молча, в беспорядке ехали по дороге. На площади впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура».

Откуда взялась площадь на степной дороге?

Через два года редакторы поправили:
«На пол-лошади (то есть полкорпуса лошади) впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура».

Но как мог Шолохов допустить такую бессмыслицу?

Загадка объясняется тем, что, очевидно, в протографе было написано сокращенно: «п.лошади», а Шолохов не разобрал и превратил сокращение в "площадь". И это, скорее всего, означает, что в начале 1930-х кто-то из редакторов-правщиков еще держал в руках протограф.

Но Шолохов и сам собственноручно засвидетельствовал, что имел перед глазами протограф. Мы даже точно знаем некоторые характеристики этой рукописи.

В «черновике» ТД часть Вторую открывает столбец цифр –

50
х 35
1750
х 80
140000

Это хорошо знакомый каждому пишущему подсчет: число строк на странице (50) множится на число печатных знаков в строке (35), что дает 1750, далее число знаков на странице (1750) умножается на количество страниц первой части рукописи (80), что дает 140 тысяч печатных знаков.

Учитывая, что один авторский лист составляет 40 тысяч знаков, делим 140 тысяч на 40 тысяч и получаем: 3,5 авторских листа первой части «Тихого Дона».

Но только вот ведь незадача: в шолоховской рукописи Первой части не 80, а 87 страниц! На странице у него обычно действительно в среднем 50 строк (до 53-х), но не по 35, а по 45–50 знаков в строке (разумеется, считая и пробелы между словами, как это принято в книгоиздательском деле).

А вот в рукописях Федора Крюкова (например, «Булавинского бунта») в строке действительно по 35–40 знаков.

Итак, перед нами неопровержимое свидетельство того, что Шолохов механически скопировал чужую (предположительно, крюковскую) прикидку числа типографских знаков Первой части «Тихого Дона». И его не смутило, что не совпадает число страниц (87 против 80), а количество знаков в строке его рукописи в 1,4 раза больше, чем то, что взято для подсчета.

Это называется — поймать за руку.

P. S.
«Беловая» рукопись Шолохова занимает 92,5 страницы (плюс титульный лист с двумя эпиграфами).
После редактуры и добавлений в 1 части романа по изданию 165 000 знаков с пробелами (то есть 4,5 авторских листа). Если отформатировать Первую часть «Тихого Дона» по предложенным в «подсчете Шолохова» параметрам, то она займет около 100 страниц (при 93-х в «беловой» рукописи Шолохова).

То есть шолоховское участие как автора в Первой части = 25 тысяч знаков или ок. 13 страниц ворда.

Использованные материалы:
Чернов А. Как сперли ворованный воздух.
Зеев Бар-Селла. Жизнь мародера.