ЛЕННОН: БИТВА ВОКРУГ ЕГО ПАМЯТИ.

ЛЕННОН: БИТВА ВОКРУГ ЕГО ПАМЯТИ
(«Ньюсуик», 17’1988, октябрь)


Вопрос, требующий сообразительности: почему по истечении стольких лет продолжается вся эта шумиха вокруг имени Леннона? Он бы мог перевернуться в гробу 48 раз за последний уик-энд и наверняка, как обычно, появился бы в Центральном парке через улицу от «Дакоты», где он жил и где умер 8 лет назад. Его убийство не было для него слишком мучительным, но оно возвысило его — стареющий рокер, предпринявший не очень обещающую попытку вернуться, стал святым на века.
Этот день рождения был устроен как обычно: большая программа на МТV и VH-1 как дань памяти Леннона; специальная программа Синемакса; ссоры «Битлз» по музыкальным радиостанциям во всех уголках страны. А в прошлую пятницу состоялась премьера документального фильма, полного обожания — “Imagine: John Lennon” — с одинаковыми добавками: альбом с двумя звуковыми дорожками и чтиво за 39,95$. «Ревнивый парень», песня со звуковой дорожки, вышла на первое место в списке «Билборда», и ее стали без оста¬новки передавать по радио по всей стране. Кроме того, в эфир вышла серия передач под названием «Потерянные записи Леннона». Следует упомянуть и множество пиратских записей.
Его музыка и, что важно, его политические взгляды и личность продолжают завоевывать популярность и покорять сердца новых фанов, год за годом среди молодежи, даже не помнящей его. Но нынешние празднества имели непривычный подтекст какой-то скоропалительности и даже — произвола. И все это из-за ТОЙ КНИГИ. Вы подумайте, ТОЙ КНИГИ! Второго бестселлера в стране. ТОЙ КНИГИ, которую истинные почитатели Леннона не могут купить, ибо это означало бы положить деньги в карман ее автора, Альберта Голдмена.
«Сплошной обман, — говорит Лэрри Лоприт с радиостанции ВСН в Бостоне и продолжает: — Я ее не читал». В Лейквилле (Массачусеттс) два заключенных-подростка начали голодовку в знак протеста против книги. В Нью-Йорке ведущий ВНЕВ Скотт Мюни отказался делать передачу о Голдмене, боясь, что его освищут.
Неужели эта книга такая чушь? Так, Леннон принимал наркотики. Кто в последнее время сомневался в этом? Между тем, Йоко Оно выступает против этого, как огнедышащий дракон. Не слышали ли мы об этом где-нибудь раньше?
Учитывая объем книги (719 страниц) и ее стоимость (22,95$), можно гарантировать падение интереса к ней. Все, начиная с отвратительной сцены, где Йоко нюхает героин и ее рвет за закрытой дверью в ванной, и кончая сценой расставания с прахом Леннона, придает повествованию Голдмена «тошнотворный запах», и перегружает сей опус избытком отвратительных деталей. Голдмен пишет обо всем с презрением Свифта. Особое внимание он обращает на обнаженное тело «обезьяноподобной» Йоко, на ее «отвисшие груди». Знаменитая обложка из «Роллинг Стоун», показывающая голого Леннона, обнимающего одетую в черное Йоко, трактуется им как «образ невозмутимой проститутки и ее слепого сосунка».
Ну, хорошо, Голдмен не любит Джона и Йоко. Он говорит, что начал свое исследование лояльно, но всякий, кто прочел биографию Элвиса Пресли, написанную Голдменом в 1981 году, помнит его высказывание о том, что валяющийся на постели «король» напоминает больную толстую женщину, выздоравливающую после операции на детородных органах — и мог бы предугадать, чем он закончит. Пол Маккартни предвидел: неприятие Полом книги об Элвисе не позволило взять Голдмену у него интервью.
Голдмен не брал интервью ни у Ринго, ни у Джорджа, ни у Синтии и Джулиана, ни у Оно и Шона. Одинаково мизантропический тон книги заставит даже самого неразборчивого читателя поставить под вопрос честность автора, а ее маленькие небрежные ошибки заставляют сомневаться в ее точности. Так почему же мы должны принимать эту книгу всерьез?
Только из-за смелости ее голословных утверждений и из-за того, что, возможно, что-то там и является правдой? Трудновато после всего игнорировать книгу, выпущенную автором, обвиняющим Джона в том, что он превратился в янки, что он был гомосексуалистом, страдал отсутствием аппетита (что является клиническим случаем у некоторых людей) и, возможно, был убийцей.
Журнал “People Weekley” напечатал отрывки из книги, критики опубликовали обширные статьи, а фаны закидали гневными звонками радиостанции. Главным образом книга Голдмена стала «поводом» для перегруженной деталями обложки в «Роллинг Стоун», сопоставляющего результаты «интенсивного исследования» источников Голдмена со специальным фотоальбомом с согревающими сердце снимками из книги “Imagine: John Lennon”: Джон, катающийся на санях с Йоко и Шоном; Джон, показывающий восхищенному Шону студию звукозаписи и т.д.
«В жизни Джон не был мифом или чудовищем, — начинается сопровождающий снимки текст. — Он был художником и человеком».
Йоко надеется, что “Imagine: John Lennon” станет официальным контраргументом против книги Голд¬мена, также как и против предшествующей ей книги бывшей секретарши Леннона и Оно, Мэй Панг, ставшей любовницей Джона на 15 месяцев его разлуки с Йоко.
Йоко предложила на суд зрителей фильм, снятый в домашних условиях, продолжительностью более 200 часов. Половина его снята профессионалом Дэвидом Уолпером, режиссером более 400 документальных фильмов. Уолпер, посоветовавшись с детьми, согласился на эту работу, поставив непременным условием невмешательство Йоко в процесс создания фильма. Впрочем, нет основания для беспокойства: в основном он видел происходящее глазами Йоко. В фильме три основные темы: музыкальный гений Леннона, его общественное сознание (хотя, с точки зрения Уолпера, bed-in являлись несколько безумным мероприятием) и, наконец, — его непрекращающаяся любовь к Йоко.
Уолпер чувствительно реагирует на замечания, что он является частью операции по скрытию недостатков. И действительно, до Голдмена никто не назвал бы “Imagine” чем-либо похуже, чем чрезвычайно безобидным, а иногда ненамеренно забавным — как в той сцене, где Джон заставляет продюсера Фила Спектора, явно оскорбленного, петь созвучие в песне «О, Йоко». Но теперь Уолперу пришлось признать, что фильм справедливый и временами даже крутой по отношению к Леннону. То, о чем он свидетельствует, это сочетание, подобное тому, когда бывший карикатурист Эл Кепг критикует Йоко и Джона за “bed-in” и тут же непоследовательно заявляет, что никогда они не выглядели более нормальными. Уолпера спрашивают, почему Панг показали из-за выходки, но скромно заявили, что необходимо читать Голдмена или ее собственную книгу «Любима Джоном», чтобы понять ее роль в жизни Леннона. Ни у кого не может быть сомнений в том, что, выражаясь словами самого Уолпера, он не проводит национального расследования.
То, что он делает — это окончательная версия мифа о Ленноне. В этой семейной саге Джон начинает как беззаботный и неустрашимый идол подростков, затем немного испытывает судьбу наркотиками и восточным мистицизмом, проходит через фазу жизни, в которой он пытается «спасти мир», кончает с этим и, наконец, полностью отдается семейной жизни, забросив свою карьеру ради того, чтобы печь хлеб и быть хорошим мужем. «Семейные узы» и «30 лет кое-что значат» окончательно определили этот миф ухода. Леннона в домашнюю жизнь, но поколение «бэби-бума» (термин, аналогичный «поколению Битлз») наблюдало за тем, как жил тогда Джон. «60-е и 70-е отразились в его жизни в такой степени, что люди не могут думать о тех годах, не вспоминая о нем», — сказал Эндрю Солт, сорежиссер и менеджер “Imagine”. А 37-летний Д. Корлайл, приехавший на годовщину дня рождения Джона на «Земляничные поля», выразился так: «Кажется, что во все, что он ни входил, он входил почти одновременно со мной».
Этот миф Йоко хочет выгравировать на мраморе и передать последующим поколениям. Голдмен же поносит этот миф. Его книга и фильм Уолпера представляют собой битву за образ Леннона и вместе с тем косвенно отображают, как поколение представляет себе свою историю. Короче, если Леннон был лжецом, где же те ценности, которые он, как считалось, должен был представлять? Иначе говоря, схватка между книгой Голдмена и “Imagine: John Lennon” является референдумом по вопросу о наследии Леннона. Рассмотрим некоторые ключевые моменты спора.

НАСКОЛЬКО МОЖНО ПОЛОЖИТЬСЯ НА ИСТОЧНИКИ ГОЛДМЕНА?
Вы имеете в виду те, которые писатель Дейв Map..., специализирующийся на рок-культуре, называет «наркомафией, уголовщиной, психами и бывшими рассерженными друзьями». Голдмен благоразумно указывает на то, что Ленной и Оно «не жили в согласии с членами Верховного суда или Матерью Терезой», и что он «тщательно анализировал информацию, полученную в результате 1200 интервью». «Не доверять ему? Проверять его?» — говорит Голдмен об одном таком информаторе. «Лучше уж поверь мне, старина, я не сумасшедший». Этот источник, как можно судить по обложке «Роллинг Стоун», украден из дневников Леннона. Неужели Голдмен не должен был упомянуть об этом в своей книге, если он не намеревался скрыть это? «Веский момент», — замечает «Роллинг Стоун» и атакует, поставив под сомнение правдивость еще одного источника по имени Марни Хеир, матери дворового товарища Шона, которая рассказала, что выиграла 18 тысяч $ страховки после судебного разбирательства с Йоко Оно по поводу нанесения телесных повреждений ее ребенку. Но это не значит, что она лгала, а лишь свидетельствует о том, что она поссорилась с Оно. Голдмен говорит, что проверил ее и нашел, что она является женщиной «исключительного характера».

НАСКОЛЬКО ВНУШИТЕЛЬНЫМ БЫЛО «ИНТЕНСИВНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
«РОЛЛИНГ СТОУН»?
Не очень. В статье не упоминаются другие источники, поведавшие Голдмену эти сказки, такие поразительные, как рассказанные Марни Хэир. Например, рассказ Сэма Грина, дельца от искусства, на которого ссылается Голдмен, о якобы имевшей место любовной связи Йоко летом 1980 года. Журнал сопоставляет свидетельства Хэир со свидетельством мужа бывшей няни Шона. Если финансовые дела с Оно замутняют этот источник, то почему на него можно положиться, а на Хэир нет?
Один из расследователей журнала, старый писатель Дэвид Фрикс, поведал «Ньюсуик», что он поймал Голдмена на ужасных фактологических ошибках и процитировал свою ссылку в «Маленькой Италии Гарлема». «Теперь любой дурак может сказать вам, — пишет Фрикс, — что маленькая Италия Манхеттена, конечно, граничит с Сохо». Но вплоть до Восточного Гарлема есть маленькая, уютная, отлично известная итальянская община. Не к тем дуракам обращается Фрикс.
«Роллинг Стоун» развенчивает образ Леннона в понимании Голдмена, который описал кабинет Джона как комнату-могилу. Журналисты посетили эту комнату и написали: там же слышен шум подземки и го¬родской жизни, и даже есть окно, откуда Джон мог обозревать вид восходящего солнца по утрам. Между тем, еще в 1982 году в статье «Баллада о Джоне и Йоко», опубликованной в «Роллинг Стоун», журналист Уэт Флиппо в своем очерке «Частные годы» описывает комнату Леннона, как «тихий темный кабинет».
ПОЧЕМУ «РОЛЛИНГ СТРОН» ВООБЩЕ ВЛЕЗ В ЭТО ДЕЛО?
Потому, говорит Ян Веннер, что книга нанесла ему сильное оскорбление как профессионалу, как другу Йоко, как издателю журнала. Слова о «друге Оно» заставляют задуматься. Веннер считает, что те кани¬кулы, которые обе семьи провели в Европе, поочередные уик-энды на природе (иногда у него, иногда у Йоко) и взаимные благодарственные слова не исключают его из их круга. «Но моя дружба с Йоко не уменьшает правдивость и достоверность материала». «Но, с другой стороны, — говорит он, — я не намерен печатать гряз¬ное и двусмысленное о Ленноне». Почему? «Такого нет в его жизни».

ТЕПЕРЬ ЧАСТНОСТИ.

ПРИНИМАЛ ЛИ ЛЕННОН ГЕРОИН?
Да. Леннон, чья песня “Cold Turkey” (1969 г.) была о нем самом, заявил об этом публично, и Оно это не отрицает.
ПРИНИМАЛА ЛИ ОНО ГЕРОИН?
Да. Не секрет и это. Если они оба сорвали большой куш в начале совместной жизни, то что же гово¬рить о сцене, описанной Голдменом, где Йоко нюхает наркотик (1979 г.). Слишком много «да» (фактически в отрывке, напечатанном в журнале “People”, фраза Голдмена «ужасный шум рвоты» исправлена на «шум рвоты»). Но Йоко заявила «Роллинг Стоун», что ее проблема опять возникла в этом году.

БЫЛ ЛИ ЛЕННОН ГОМОСЕКСУАЛИСТОМ?
И об этом мы наслышаны. Сам Джон сказал, что что-то подобное «почти» случилось в тот раз в 1963 году, когда Эпстайн, в чьей гомосексуальности никто не сомневался, взял его с собой в Испанию. Еще рань¬ше ссылались на то, что что-то действительно случилось. Однако, заявление Голдмена о том, что Эпстайн был любовником Леннона, не имеет веских оснований (Джон мог быть недоступной любовью в жизни Бра¬йана). И уж точно глупость, что Леннон покровительствовал проституткам (и мужчинам, и женщинам) по пути в Бангкок. Его слова: «Там в публичных домах есть те и другие».
Был ли Леннон бисексуалом? Сомнительно. А что, если и был? Действительно, кажется странным, что терпимое преследование Леннона стало балластом к высказываниям о том, что он творил чушь. Они не считают это чем-то неправильным. Йоко говорит, что если бы его действительно застукали при контакте с Эпстайном, Леннон первым бы рассказал об этом (фактически, страстные желания Леннона были глубже, чем Эго, но он не был выше насмешек над гомосексуализмом Эпстайна). Тезис-подтекст Голдмена состоит в том, что Леннон был обманщиком; если бы он смог доказать, что эта явная гетеросексуальность была следс¬твием порочности, то у него появилось бы доказательство, поскольку вера в честность Леннона была основой для приверженцев Джона. Ссылка на порочность натуры Леннона весьма сомнительна.

СТРАДАЛ ЛИ ЛЕННОН ПОТЕРЕЙ АППЕТИТА?
Те же сомнения. Леннон всегда боялся полноты и в последние годы жизни принялся за различные чудачества с едой. Но фото в “Imagine”, где Джон лежит с Йоко в постели незадолго до смерти, ясно показывает, что у него в результате приема наркотиков, а, может быть, по какой-то другой причине не имелось мускулов Бена Джонсона. Из-за потери аппетита от него остались кожа да кости.

УБИЛ ЛИ ЛЕННОН МОРЯКА В ГАМБУРГЕ В 60-в?
Голдмен повествует о том, что Джон, якобы, бил моряка так сильно, что это наверняка привело к смерти, и жил с этим «грехом на душе». Но сам Голдмен не нашел записей об этом случае.

БЫЛ ЛИ ЛЕННОН ВИНОВЕН В СМЕРТИ СТЮ САТКЛИФФА,
УМЕРШЕГО В 1962 ГОДУ ОТ КРОВОИЗЛИЯНИЯ В МОЗГ?
Голдмен утверждает, что Леннон ударил Стю по голове и потом опасался, что это привело к смерти Сатклиффа через несколько месяцев. Голдмен почерпнул эти сведения у Марии Хэира, которая, якобы, слышала это от Йоко. Для Оно, как это выяснилось позднее, подобное высказывание явилось новостью.

БЫЛ ЛИ ЛЕННОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПЕКАРЕМ,
ОТЦОМ, ЛЮБЯЩИМ СВОЕГО РЕБЕНКА?
Голдмен заявляет, что это пропаганда. Дескать, Леннон мог раз испечь батон хлеба, но большую часть времени он прозябал в своей комнате, вместо того чтобы играть с Шоном, которого он не научил даже са¬мым элементарным урокам самоконтроля. Чет Флиппо в «Частных годах» цитирует Эллиота Минтуа (теперь он является публицистом Оно), сказавшего, что Леннон закончил свой краткий «период хлебопечения»: «хлеб был большим, яйца немного сыроватыми». Шон, которому сейчас 13 лет, превзошел данное ему воспитание. Может быть, он просто по натуре умный, или есть что-то разумное в этой системе воспитания. Если уж Голдмен допускает, что Шон любил отца, значит, тот все-таки делал что-то правильное.
Далее Голдмен рассказывает, что никто не был так шокирован, как он сам, выяснив, что Леннон был монстром. «Когда он умер, — говорит Голдмен, — я появился в «Коламбиа бродкастйнг систем» и хвалил Джона точно теми же словами, за которые все борются сегодня: что он был мужем-хозяином дома, что последние годы все свое время он посвятил сыну. Я вещал об этом на телевидении, и пока я имел дело с рок-н-ролльной студией, такие же отношения сохранялись с «Роллинг Стоун». Они напечатали отрывки из моего «Элвиса», и я был для них «господином-хорошим». Но 6,5 лет исследования жизни Леннона отдалили его личность от рок-н-ролльного истеблишмента. Я копнул еще глубже в истинной жизни героя рок-н-ролла. Поп-звезды ведут жизнь Цезаря, а мы знаем, чем кончается жизнь Цезаря: пустотой и отчаянием. Это истинная миссия рок-звезд. Публике они преподносят себя жизнелюбивыми, молодыми, невинными, веселыми, но в частной жизни они представляют «отчаяние и слепое увлечение смертью». Голдмен заявляет, что «подобное вряд ли хотят слышать в «Роллинг Стоун» и среди критиков крупного калибра. Жизнь рок-н-ролла достаточно длинная, чтобы сформировалась своя система веры. Эти люди чувствуют, что их «ценности» находятся под обстрелом, и консолидируются как племя. Они намерены уничтожить эту книгу, если смогут. Все остальные книги подобного рода исчезли (Мэй Панг, Джона Грина), но мою книгу они не заставят исчезнуть. Тогда они решили предать ее вечному забвению».

БОЛЬШАЯ ТРОЙКА
Некоторые ехидные обозреватели, например, английская писательница, специализирующаяся на рок-музыке, Джули Берчел, восхищаются Голдменом только потому, что тот вызывает большую суматоху. Она говорит: «Битлз» гордились, что раскрыли истинную суть старшего поколения, а Голдмен очень здорово разоблачил разоблачителей. Он показал, что у поколения 60-х были свои священные коровы. Когда их били, они кричали также громко, как и их старшие собратья».
Но в рок-н-ролльном истеблишменте назревает мнение, что Голдмен безрассудно пытается организо¬вать широкую законспирированную кампанию по возвращению Америки в век Сэмми Кея. Спид и джокер поставили заслон на пути секса и наркотиков, а рок-н-ролл — это все, что осталось от Большой тройки. Что может быть лучшим для дискредитации, чем информация о «святом покровителе рока», который был аноретиком, бисексуалом, янки и головорезом? На повестке дня «правых» — сделать бессмысленной утопическую мечту, выраженную у Леннона в песне “Imagine”. Как говорит Дейв Марш: «Очистить мозг американцев не¬обходимо». Он ссылается на шумный бестселлер профессора Чикагского университета Аллана Блума «Сокрытие американской мысли» — краткого изложения культурного консерватизма, чьи взгляды на рок не более чем мягкая версия книги Голдмена.
Возможно, голдменовскую книгу будут цитировать из-за нового осмысления 60-х годов. Во всяком случае, Голдмен надеется на это. Он говорит: «60-е стали садом Эдема. Был змий, был грех, было падение». Но герои контркультуры 60-х кое-чему могли бы научить Рональда Рейгана: знание об этическом неверии Джона Кеннеди не удержало одного кандидата в вице-президенты от упоминания его имени на прошлой неделе, и другого — от заявления о своей дружбе. Или механизм отрицания таких «устарелых понятий» сделают то же самое с Ленноном. В своем неутолимом желании выставить напоказ «правду» о Ленноне, Голдмен забыл, что для тех, кто непосредственно общался с Ленноном, его образ превыше всего. Образ и музыка. Голд¬мен даже не попытался отдать дань популярности песен Леннона, написанных в составе «Битлз» и самостоя¬тельно. Радиостанции до сих пор их регулярно передают. И что замечательно, особенно для тех, кто считает музыку «Битлз» старомодной, молодежь тянется к ней так же, как в 60-е годы.
«Я чувствую что-то под влиянием этой музыки, хотя я еще не родился, когда они распались», — говорит Джекси Беркс, 17-летний барабанщик из сан-франциской группы “Dung Incorporation”.
«Мне кажется, они великолепны», — говорит 9-летний Дженни Уайл из Лос-Анджелеса, играющий битловские песни на гитаре «как у Леннона». «А «Революция» — это песня для подростков», — добавляет он же.
17-летний Макс Броди из Ньютона, ставший битломаном в возрасте 4-х лет, с тех пор как достал старенькую пластинку “Yellow Submarine”, объясняет, что у каждого в детстве был период увлечения «битлами». Он носит круглые в металлической оправе очки «как у Леннона» и собирает его пластинки и рисунки. Леннона он характеризует как прототипа современных “Live Aid” и “Amnesty Crond” и называет его «аккуратным и четким парнем». Что он думает о книге Голдмена? «Советую не покупать ее», — говорит он.

ЧЕЛОВЕК ИЛИ ИКОНА?
«Эти люди не успокоятся до тех пор, пока не вернут своего истинного Леннона, позолоченного, каким он выглядел до публикации книги. Но это не произойдет. Все уже вышло наружу, и не имеет значения, что они говорят или насылают на меня порчу. Представление о Ленноне изменилось, и ничего уже нельзя сделать», — говорит Голдмен в «Роллинг Стоун».
Йоко предсказывает, что люди скоро посмотрят на книгу Голдмена «в перспективе», и фильм “Imagine” показывает, что она под этим подразумевает. Д. Мэри считает, что они оба (Йоко и Голдмен) должны сделать передышку. «Йоко — не хранительница очага, она хранительница версии своего очага, — продолжает он. — И для Оно, и для Голдмена Джон — не человек, а икона. Они с разных концов фальсифицируют историю, не говоря правды. Правда — в музыке. Хотите ее слушать — слушайте».
На прошлой неделе вам не надо было куда-то идти, чтобы услышать его музыку; достаточно было включить радио. И пока сердитая вдова и «главный биограф» развенчивали миф и контрмиф о человеке, он не имеющий возможности что-то сказать сам, пел везде и повсюду.

ЙОКО ОНО: ВДОВА ОХРАНЯЕТ НАСЛЕДИЕ МУЖА
Боковая дверь в одинокую миленькую квартиру Йоко в Нью-Йорке. Здесь стоит парочка деревянных Будд. Один из них извивается в бешенстве, другой — торжествующе кричит. Следует объяснение, что фигур¬ки охраняют вход в часовню от зла. Это можно также отнести и к самой Йоко, и ее дому: с момента убийства Джона она скрупулезно бережет каждую пылинку памяти о нем. Но бдительность стала тягостным занятием: Йоко снова стала много курить после выхода книги А. Голдмена. Теперь она надеется, что только что вы¬пущенный документальный фильм о жизни Леннона “Imagine: John Lennon” по ее идее и сценарию закроет ужасное обвинение Голдмена, его посягательство на легенду.
На прошлой неделе 55-летняя вдова, восседая на белом диване, говорила о фильме и книге Голдмена. Одетая в широкие брюки и голубую блузу, босоногая, она рассказывала, что идея о фильме-биографии появилась у нее после выхода нескольких «скандальных» книг о Ленноне за последние 5 лет. Хотя множество режиссеров с «глубоким пониманием Джона» предлагали сделать художественный фильм, она остановилась на Дэвиде Вулпере, почитателе Синатры, который создал такие ленты как «Летние Олимпийские игры 1984 года», «Столетие статуи Свободы». «Я думаю, что жизнь Леннона и его влияние на общество было таким же огромным, как эти два события», — все это Йоко объясняет, комкая в руке сигарету, и сразу же зажигая другую. Ее вмешательство в постановку ограничивалось тем, что она дала Вулперу кое-что из предметов, при¬надлежавших Джону, и помогала потом охранять авторские права на музыку и сам фильм.

МИНУСЫ
Йоко утверждает, что не читала книгу Голдмена. Ее биограф Эллиот Минтуа прочел Йоко по телефону некоторые отрывки из книги. Йоко говорит, что до сих пор она узнает другие фрагменты книги, которые скрывали от нее, оберегая ее чувства. Йоко сердита на книгу не только из-за ее «отрицательного» тона, но из-за множества фактов, которые просто выдуманы. Например, никогда не было такого случая, описанного в книге, когда Джон пытался поджечь ей волосы. Вымышлено ее пристрастие подкладывать кошачий помет в те места, где Джон проходил по полу босыми ногами. «Это звучит так, как будто мы оба весьма эксцентричные люди», — говорит она и запускает руку в свою коротко остриженную черную шевелюру.
Йоко считает, что фильм противодействует утверждениям Голдмена о Ленноне как о наркомане, страдающим от депрессии. Но адвокаты посоветовали Йоко не обращаться в суд, ибо тяжба только привлечет внимание к книге и невольно создаст ей рекламу.
А вот как отреагировал их сын, 13-летний Шон, когда просмотрел фильм вместе с матерью. Йоко беспокоило, как он оценит вид своих обнаженных родителей на обложке альбома «Два девственника». Шон только сказал: «Это очень важный для истории документ». Затем Йоко, учитывая все, что Голдмен написал про наркотики, осторожно сказала Шону: «Посмотри, мне стыдно за это («Двух девственников»), но твой па¬па и я не принимали так много наркотиков. Мы не взлетали от них. Можно сказать, что мы принимали их очень мало». Но не по годам развитый Шон на это ответил: «Может, не очень мало... Ну, скажем, предки, вы принимали их достаточно». Йоко, рассказывая это, смеется.
«Он не обвинял меня. Он мне подмигнул, дав понять, что его мамочка дала маху, сказав «очень мало». Йоко рассказывает о сыне как об очень умном, жизнерадостном мальчике, но ее беспокоит, что он может что-нибудь не так понять из информации, напичканной в книге Голдмена, ведь отца, который бы все ему прояснил, нет. Когда книга Голдмена была опубликована, Шон внезапно сказал, что хотел бы учиться за границей. «Теперь он там учится», — говорит Йоко. Сама же она ничего не хочет менять в жизни. В последнее десятилетие, кроме своей книги, вышедшей вслед за фильмом, она содействовала распространению рисун¬ков Джона и осуществила проект по систематизации «потерянных записей» Леннона для радио. Кроме того, она продолжает свою музыкальную карьеру, хотя особого успеха у публики на этом поприще не имела. Йоко признается: «Глупо делать что-то, если нет спроса», — имея в виду свой сольный альбом, разочаровавший всех.
Йоко говорит о своей работе над наследием Леннона, как о составной части их продолжающегося партнерства. «Первая женитьба Джона была частной акцией. В нашем же случае мы решили соединить жиз¬ненный опыт каждого, который мы приобретали вместе», — говорит Йоко.
После этого признания было трудно уйти и закрыть дверь.
«Иногда я сожалею, что мы были такими честными, — говорит Йоко, комкая последнюю сигарету. — Мы заплатили за это слишком дорогую цену».