По разработанным в 1956 году ГБТУ СА тактико-техническим требованиям к тяжелому танку коллектив конструкторов ленинградского Кировского завода под руководством Л.С.Троянова в 1957 году разработал опытный образец тяжелого танка- объект 279, единственный в своем роде и, без всякого сомнения, уникальнейший.




Танк имел классическую компоновку, однако проблемы защищенности и проходимости были решены здесь весьма нестандартно.
Корпус имел литую криволинейную форму с тонколистовыми противокумулятивными экранами, которые прикрывали корпус спереди и по бортам, дополняя его обводы до вытянутого эллипсоида. Башня литая, сферической формы, также с тонколистовыми экранами. Толщина лобовой брони корпуса достигала 269 мм, а башни - 305 мм.
Вооружение состояло из 130-мм пушки М-65 и спаренного с ней 14,5-мм пулемета КПВТ. Пушка снабжалась полуавтоматическим механизмом заряжания, механизированной боеукладкой, двухплоскостным стабилизатором вооружения "Гроза", стереоскопическим прицелом-дальномером ТПД-2С, полуавтоматической системой наведения. Танк был оснащен полным комплектом инфракрасных приборов ночного видения. Боекомплект пушки состоял из 24 выстрелов, пулемета - из 300 патронов.
Силовая установка танка- 16-цилиндровый четырехтактный Н-образный дизель ДГ-1000 мощностью 950 л.с. при 2500 об/мин или 2ДГ-8М мощностью 1000 л.с. при 2400 об/мин., с горизонтальным расположением цилиндров.
Трансмиссия включала комплексный гидротрансформатор и трехступенчатую планетарную коробку передач.
Изюминкой танка была ходовая часть - четыре гусеничных движителя, размещенных под днищем корпуса. С каждого борта находился блок из двух гусеничных движителей, в каждый из которых входили шесть сдвоенных необрезиненных опорных катков и три поддерживающих ролика, ведущее колесо заднего расположения. Подвеска гидропневматическая.
Подобная конструкция ходовой части обеспечивала машине фактическое отсутствие клиренса.
Экипаж танка состоял из четырех человек, трое из которых - командир, наводчик и заряжающий - располагались в башне. Место механика-водителя находилось в передней части корпуса по центру, здесь же имелся свой люк для посадки в машину.
Из всех разработанных одновременно с ним танков объект 279 отличался наименьшим забронированным объемом - 11,47 м3, имея при этом очень сложный бронированный корпус. Конструкция ходовой части делала невозможной посадку машины на днище, обеспечивала высокую проходимость по глубокому снегу и заболоченной местности. Вместе с тем ходовая часть была очень сложной по конструкции и в эксплуатации, не давала возможности снизить высоту танка.
В конце 1959 года был построен опытный образец, сборка еще двух танков не была завершена.
Объект 279 находится в Музее бронетанкового вооружения и техники в Кубинке.»
Кстати, статьи на разных сайтах несколько разнятся между собой. Например, Мехвар, привёл интересные данные по итогам испытаний:
«По результатам испытаний "Объекта 279", состоявшихся в 1959 г., выявился ряд серьезных недостатков ходовой части. Так, принятое ее устройство влекло за собой низкую поворотливость, потери КПД при движении на вязких грунтах, сложность ремонта и обслуживания, трудоемкость изготовления и невозможность снижения общей высоты танка. Уже на тот момент становилось ясно, что "Объекту 279" не суждено было стать серийной машиной: наиболее амбициозный, узкоспециализированный и дорогостоящий из тройки опытных тяжелых танков, он должен был уступить место 277-му или 770-му.
А 22 июля 1960 г. на демонстрации новой техники на полигоне Капустин Яр Н. С. Хрущев категорически запретил прием на вооружение любых танков массой более 37 т, тем самым поставив крест на всей программе тяжелых танков, оказавшейся столь результативной. Но так и не получивший место в войсках "Объект 279" еще долго, вплоть до появления Т-80У, оставался самым мощным танком мира. А ныне единственный сохранившийся "Объект 279", состоящий на хранении Музея БТВТ, стал его неофициальным символом, мимо которого не проходит ни один посетитель.»
Если вы заметите, то эти два высказывания противоречат друг другу. Если Бронесайт пишет о высокой проходимости. То Мехвар наоборот о слабой проходимости на вязких грунтах. Где тут истина я не знаю, поэтому и дал обе оценки. Но моё мнение, что такая конструкция ходовой, т.е. большая площадь гусениц, должна как раз способствовать проходимости, а не наоборот.

Что ещё хочется отметить. Это достаточно умеренный вес, всего 60 тонн. К примеру, немецкие монстры – Маус и Е-100 тянули далеко за сотню.
Ещё один вопрос. Зачем была нужна столь мудрёная ходовая? Не проще ли было просто поставить гусеницы тоё ширины, которой было нужно.
Ещё интересно как бы эта машина могла выглядеть пойди она в серию?
Ну, во первых, по бокам наверняка бы появились экраны. Так же, наверняка, появились бы брызговики, сзади и спереди гусеничных лент. Ну, вроде всё других усовершенствований мне в голову не приходит.
Кстати, пойди всё же эта машина в серию, то это б был бы полноценный прообраз современных основных танков, ТТХ очень похожи на показатели сегодняшний машин.


ТТХ:
Боевая масса, тонн - 60
Экипаж, чел. - 4
Размеры, мм
- длина с пушкой вперед 10238
- ширина 3400
- высота 2475
Вооружение (боезапас, выстр.)
- 130-мм пушка М-65 (24)
- 14,5-мм пулемет КПВТ (300)
Мощность двигателя, л.с. 950...1000
Скорость, км/ч 55
Запас хода, км 250
Бронирование, мм:
- лоб корпуса 269
- лоб башни 305
Глубина преодолеваемого брода, м 1,2

Военные планёры использовались в основном во Вторую мировую войну вооруженными силами многих стран для доставки войск и тяжелого вооружения в зону боевых действий. До места доставки военные планёры буксировались военными транспортными самолетами или бомбардировщиками. В сцепке - планёрном поезде, мог быть один или несколько планёров. Отделившись от бусксирующего самолета, они могли продолжать управляемый полет на десятки километров и бесшумно приземляться на небольшие грунтовые площадки. Односторонний характер миссий подразумевал одноразовое использование, что вело к строительству планёров из дешевых материалов, таких как древесина и ткань.



Немецкие войска первые применили планёрный десант в боевых операциях. 10 мая 1940 года отряд немецкого десанта взял штурмом укрепленный стратегический бельгийский форт Эбен-Эмаель. Планёры использовались при вторжении на Крит, но после этого немцы больше не проводили такие крупные десантные операции. Тем не менее, они разработали большой планёр Gotha Go 242 на 23 места и еще больший Messerschmitt Me 321 на 120 мест. В течение войны планёры использовались, например, при освобождении Муссолини, и в снабженческих операциях на Восточном фронте и Северной Африке. Junkers Ju 322 был самым крупным построенным планёром, но он не пошёл в производство. К концу войны был спроектирован и построен в нескольких экземплярах единственный в мире планёр-истребитель — Blohm & Voss BV 40.




С первых же дней существования авиапромышленного отдела "Блом унд Фосс" его главный конструктор и технический директор Ричард Фогт продемонстрировал вполне определенную склонность к неординарным проектам и довольно радикальным решениям. В результате даже самые "консервативные" его проекты отвернгались Техническим департаментом, как проявление конструкторской фантазии. Учитывая твердую приверженность РЛМ к традиционным решениям, несколько неожиданно, что наиболее оригинальное предложение Фогта - небольшой, хорошо бронированный планер для атаки вражеских бомбардировщиков - получило официальную поддержку.
В январе 1943г. соединения американских бомбардировщиков В-17 "Фортресс" первый раз вторглись вглубь Германии. Они летели в тесном строю, известном как "боевой ящик", для обеспечения максимальной взаимной поддержки огнем. Первые же боевые столкновения показали, что лоб Fw.190 с его радиальным двигателем - 1.5кв.м представляет собой хорошую цель для стрелков В-17, способных поражать ее с расстояния более чем 1000 м. Было ясно, что уменьшить "лоб" истребителя можно реально только исключив двигатель. Сделав такой вывод, Фогт предложил Техническому департаменту идею безмоторного перехватчика - планера-истребителя, выполненного из недефицитных материалов и поднимаемого на боевую высоту обычным истребителем. Предполагалось, что планер сможет приблизиться практически невидимым для стрелков бомбардировщиков на дистанцию эффективного огня своих 30-мм пушек.
Было очевидно со всех точек зрения, чтобы противостоять американским бомбардировщикам, потребуются взвешенные и нестандарные решения, и Фогт выдвинул свое изобретение, получившее по несколько непонятным причинам обозначение ВV.40.
Отличительной чертой ВV.40 было применение недефицитных материалов, которые обрабатывались плотниками, столярами, сварщиками и слесарями, не имевшими опыта авиастроителей. Кабина, в которой полулежа на подушке размещался пилот, была сварена из стальных листов. Передний лист толщиной 20мм, боковые и сбрасываемая верхняя панель - З мм, дно - 5мм. Лобовое бронестекло было толщиной 120мм, а две сдвижные бронированные панели закрывали боковые окна. Hоги пилота были защищены 8мм броней. Центральная секция фюзеляжа из клепанного металла скреплялась болтами с деревянным хвостом. Крыло и оперение также деревянной конструкции. Крыло с одним коробчатым главный лонжероном из фанеры и двумя вспомогательными сзади и спереди от главного. Оно обшивалось 4мм фанерой и крепилось к фюзеляжу четыремя болтами.
Для взлета использовалась сбрасываемая двухколесная тележка, а для посадки полуубирающаяся лыжа. Точность посадки обеспечивалась закрылками, опускаемыми на 80╟. Первоначально Фогт планировал ограничить вооружение одной пушкой МК-108 с 70 снарядами. Он полагал, что если после первой атаки высота позволяла сделать второй заход, то должен был использоваться "Герат шлинге" (петлевой снаряд) - кабель, спущенный с планера с небольшим зарядом взрывчатки. Тем не менее, сошлись на мнении, что планер должен был вести атаку в лоб на скорости 400км/ч, сближаясь с целью на 800км/ч, так что пилот едва ли мог успеть сделать больше одной очереди, которая должна была быть максимально мощной. В результате было решено при том же боезапасе установить две пушки, а "петлевой снаряд" снять.
Для взлета ВV.40 устанавливался на друхколесную тележку и крепился с помощью 30-метрового троса к Вf.109g или Fw.190. Пилот планера сбрасывал тележку шасси сразу после взлета. При нормальной посадке выпускалась лыжа, а закрылки отклонялись на 50╟. Максимальное отклонение на 80╟ было допустимо только в экстренном случае.
В последние дни мая 1944г. первый опытный планер ВV.40-V1 был поднят в воздух за Bf.110. Пилот доложил после полета, что управляемость планера была хорошей, в том числе и в турбулентном потоке за буксиром. Второй полет проведен 2 июня 1944 г Венцендорфе. База взлетной тележки для большей устойчивости при разбеге была увеличена, а давление в шинах снижено. Пилот отцепился от буксира на высоте 800 м и скорости 240км/ч. Затем скорость была снижена до 150км/ч. При этом управляемость оставалась в норме, но при скорости 140км/ч планер неожиданно "посыпался" вниз и рухнул на границу аэродрома, пропахав 25 метров.
Второй опытный BV.40-V2 был уже готов. Первые два полета на нем были выполнены 5 июня. В двух следующих полетах три дня спустя была достигнута скорость 330 км/ч при отцеплении на высоте 2200 м. BV.40-V3 был разрушен во время статических испытаний, а V4 серьезно поврежден при опытных полетах. Hа испытаниях его заменил V5.
27 июля 1944г. BV.40-V6 был перегнан из Штада в Венцендорф на буксире за Bf.110. Это был первый дальний перелет. Пилот после полета доложил, что путешествие оказалось крайне утомительным. Лежать ничком, упираясь подбородком оказалось очень тяжело.
К этому времени установили, что управляемость планера достаточна. Было заказано 19 машин со сроком готовности к марту 1945г. Одновременно последовал заказ на установочную партию из 200 BV.40a, но Технический департамент уже начал планировать изменение вооружения и оборудования.
Планировалось установить ракетный или пульсирующий двигатель и даже изменить назначение планера. Флигер-штабинженер Тилениус предложил оснастить ВV.40 мелкими бомбами с дистанционными взрывателями для сброса на строй бомбардировщиков. Максимальная нагрузка планировалась из четырех бомб ВТ-700 под крылом. Предполагалось, что пару ВV.40 можно было подвесить под Hе.177a-5 или b-5. Планировалось поставить автоматическую систему управления, ракетный двигатель или даже использовать планер в качестве буксируемого топливного бака.
К середине июля 1944г. основная программа испытаний была закончена. Hа высоте 2000 м была достигнута скорость 470км/ч. Полагали, что в пикировании можно достигнуть и 900 км/ч. Правда, были сомнения относительно возможного флаттера элеронов. Чтобы исключить такую опасность, рассчитывали сократить площадь элеронов на 40%. Провести исследования по этому вопросу планировалось осенью 1944г, когда программа была прекращена. ВV.40-V7 был закончен в августе. Готовность V8 и V9 планировалась на сентябрь и октябрь, соответственно. Оставшиеся 10 планеров должны были изготовляться темпом два в месяц.





Переброску танков на тяжелых планерах. Сначала эта идея была высказана в нашей стране, в организации, которой руководил известный летчик и изобретатель П. Гроховский, где в 1932 году построили первый в мире 16-местный десантный планер. Однако реализовали ее много позже, в годы второй мировой войны. Многие десантные планеры оборудовали авиадвигателями. А Гроховский и его коллеги в том же 1932 году разработали подвеску для перевозки танкеток «под брюхом» аэроплана. Кроме того, ее можно было сбросить на парашюте с диаметром купола 30 м, который укладывали в отдельный короб. Через три года на вооружение Красной Армии приняли универсальную ПГ-12 (подвеска грузовая, 12-я), к бомбардировщикам ТБ-3. К ней можно было цеплять легкий танк Т-37А весом 3,5 т. В полете танкисты находились в машине, а после посадки мгновенно высвобождали танк движением рычага, приводившего в действие быстроразъемные замки.

Август Хорьх относится к первым инженерам, чьи имена прославились конструированием автомобилей. Он родился в 1868 году и уже в двадцать семь лет работал в должности руководителя производства фирмы Веnz & Со в Мангейме, где подробно познакомился со спецификой производства автомобилей. Хорьх удивил профессионалов множеством конструктивных новинок. Он изобрел бесшумную коробку передач с постоянным зацеплением шестерен, для изготовления которых впервые была использована хромо-никелевая сталь. Между двигателем и коробкой передач он разместил убранное в кожух сцепление, а между коробкой передач и задней ведущей осью впервые появился карданный вал.




К 30-м годам прошлого века немецкая компания «Хорьх» прочно утвердилась на рынке роскошных автомобилей. Одним из главных преимуществ моделей, помимо надёжности и солидности, была низкая по сравнению с конкурентами цена. Тем не менее, марке требовалась машина, которая окончательно бы закрепила статус «Хорьха» на рынке автомобилей высшего класса. В качестве базы под тогдашнюю новинку выбрали 850-ую серию. И уже в 1935 году «Хорьх» представил спорт-кабриолет 853.
Изначально машина создавалась для элиты Третьего Рейха. В отличие от «Мерседеса» 500К, пользовавшегося популярностью у высшей администрации, военного командования и кинозвёзд, а также «Майбаха», предпочитаемого промышленниками, «Хорьх» благосклонно приняли в аристократических домах, владельцами которых были князья, графы и бароны. Что, конечно, не означало отсутствия среди заказчиков этих машин крупных коммерсантов, а также высших военных и гражданских чиновников.
И это неудивительно, ведь роскошный автомобиль был вершиной развития конструкторской и дизайнерской мысли специалистов «Хорьха». Так, например, 853-я ознаменовала переход «Хорьха» на подвеску с качающимися полуосями. Передняя была выполнена на продольных рычагах - инженеры фирмы позаимствовали конструкцию у швабских конкурентов, «Мерседеса» и «Майбаха». К сожалению, рама была недостаточно жёсткой, из-за чего шины передних колёс быстро изнашивались. К тому же рулевое управление отличалось люфтом, что затрудняло управление в целом, и в скором времени большинство «Хорьхов» вернулось на завод - для «доводки».
Инженерам пришлось изрядно попотеть над доработкой. Переднюю часть рамы усилили Х-образной поперечиной, были приняты меры для устранения люфта. Правда, в итоге несколько заказчиков не стали забирать переделанные автомобили с завода. Руководство марки не растерялось: три экземпляра были переделаны в пожарные машины. Один такой «Хорьх» дежурил на гоночной трассе Заксенринг вплоть до объединения Германии, после чего отправился на покой в «музей Хорьха Цвиккау». Второй пожарный «Хорьх» стоял на боевом посту в Чехословакии и сейчас экспонируется в одном из тамошних музеев. Несколько лет назад мелькала информация и о третьем пожарном «Хорьхе». Ему повезло меньше всех - автомобиль нашли на территории Чехии в очень плохом состоянии.
Об управляемости 853-й модели можно судить по строкам из романа Ю.Семёнова «17 мгновений весны»: «Штирлиц знал, что крутые повороты сильно изнашивают резину, но всё равно любил ездить быстро, так, чтобы она пищала и пела». К сожалению, в фильме все книжные подробности, касающиеся транспортных средств персонажей, были опущены - для съёмок использовали то, что удалось найти через двадцать лет после описываемых событий. Поэтому советский разведчик ездил на рядовом «Мерседесе» 230, а не на великолепном «Хорьхе».
В отличие от 930-й серии, которая оснащалась V-образным двигателем, на 850-й, 851-й и 853-й моделях использовался рядный восьмицилиндровый мотор. Инженерам не удалось разработать для него достаточно надёжный и производительный компрессор, но 120 лошадиных сил «Хорьху» хватило, чтобы заслужить репутацию машины для автобанов. У Семёнова упоминается «усиленный» мотор - видимо, речь идёт о варианте 853А с немного форсированным двигателем и укороченной базой. Внешние отличия особенно заметны, если присмотреться к кузову между укреплённым в нише переднего крыла запасным колесом и кромкой двери. Что касается мотора - он был вполне традиционен для «Хорьха» и имел некоторые особенности, присущие фирменным разработкам. Например, распредвал приводился вертикальным валиком через конусные пары. Подобное решение использовалось на моторах «Бентли» в начале 20-х, но у «Хорьхов» привод распредвала находился в задней части мотора.
"Хорьхи" моделей 853 и 853А комплектовались кузовами заводского изготовления и имели несколько старомодный вид. Боковины длинного капота украшал ряд вентиляционных лючков, облицовке радиатора была придана форма рыцарского щита. Фирменная эмблема напоминала зубчатую крепостную башню, а накапотным украшением служил крылатый шар, известный как «Летящее Совершенство». Эта композиция была создана профессором Бёмом, стилистом «Хорьха». Выразительности облику автомобиля придавали огромные фары, в верхнюю часть которых были вставлены огранённые камешки.
Багажник у спорт-кабриолетов был небольшим, поэтому сзади имелись откидные кронштейны для установки дорожного кофра на случай дальней поездки. Крыша автомобиля в сложенном виде сильно выступала над кузовом, но основную массу клиентов это устраивало. Многие из них ездили с закрытыми окнами и опущенным верхом. Таким образом, встречный ветер не беспокоил их в пути даже осенью. Зимой от непогоды защищал двухслойный тент: его внутренняя обивка полностью скрывала механизм складывания, и в неё был вмонтирован плафон освещения.
Помимо стандартных кабриолетов, «Хорьхи» заказывали и в уникальных кузовах производства берлинской «Эрдманн унд Росси». Это были как четырёхдверные туренвагены и спорт-кабриолеты, так и приземистые родстеры с вырезами в бортах, напоминающие изготовленный в трёх экземплярах «Хорьх» 855. На подобном 853-ем ездил легендарный гонщик команды «Ауто-Унион» - Берндт Роземайер. Также в единичных экземплярах изготавливались трёхместные спорт-кабриолеты. В них водитель и оба пассажира сидели в один ряд. Такие машины предназначались для езды с шофёром, а не для самостоятельной поездки, поэтому водительское место было тесным и неудобным.
Приборная доска 853-й модели отделана ясенем. Большие циферблаты приборов имеют цвет старой слоновой кости. Минимальная отметка у них находится вверху справа, максимальная - вверху слева, а стрелка движется в нижней части циферблата. Про такие приборы в нашей стране говорили «с обратным отсчётом». Обивка сидений простёгана «батонами», в канты вложены калиброванные тропические лианы. Начинкой «батонов» служили конский волос и морская трава, под которыми были слои войлока и джута, лежащие на плоских пружинах. На тыльной стороне кресел были укреплены поручни в виде плетёных кожаных шнуров. Двери в открытом положении удерживались кожаными ремешками, а для облегчения их закрытия использовались петли из ремней.
Появившись на свет, «Хорьхи» сразу же стали олицетворением имперского стиля предвоенной Германии. В них было выражено не презрение арийцев к «низшим», а гордость за нацию, без которой не выстоять ни одному народу.
В своё время «Хорьхи» продавались в комиссионных магазинах Советского Союза, по цене приравниваясь к «Волге» или ЗиМу с учётом степени износа. После «перестройки» обрусевшие автомобили приобретались отечественными коллекционерами, а также переправлялись за рубеж. Причем цены на них отличались довольно широким разбросом - от 30 до 200 тысяч долларов. Сейчас же нереставрированный, но комплектный образец «Хорьха» 853-й модели стоит не менее ста тысяч евро, а полностью готовый - от трёхсот тысяч. Встречаются и варианты за полмиллиона евро. Цена может повышаться в зависимости от исполнения, а также от истории данного конкретного экземпляра.
Стоит развеять распространённое у нас заблуждение: упоминание о связи автомобиля с лидерами Третьего Рейха не может облегчить сделку. В Германии до сих пор действует запрет на продажу любых связанных с ними предметов. Впрочем, спрос на машины диктаторов практически нулевой...







Компания «Ауди» была основана в 1909 Августом Хорьхом. Ее корни уходят к несуществующей ныне, но не менее знаменитой фирме Horch («Хорьх»), блиставшей на немецком небосклоне во времена третьего Рейха. В 1899 талантливый изобретатель Август Хорьх основал в Мангейме фирму «Хорьх и Компания», которая через 4 года перебралась в Цвиккау. В 1909 он построил новый весьма неудачный 6-цилиндровый мотор, который чуть было не привел фирму на грань банкротства, что очень возмутило его компаньонов, решивших расправиться с ретивым изобретателем и изгнать его из собственной же фирмы. Но Хорьх тут же неподалеку основал другую компанию, которая, естественно, тоже носила название «Хорьх». Его бывшие компаньоны, почувствовав в молодой фирме сильного конкурента, подали на Хорьха в суд с требованием изменить название фирмы. Согласно решению суда, новое предприятие по выпуску автомобилей не могло носить название Horch, и Август Хорьх обратился к латинизированному варианту прежнего названия: слово horch, по-немецки значащее «послушай», стало audi. Так в 1909 родилась знаменитая торговая марка и не менее знаменитая компания «Ауди».

Разведчики неохотно раскрывают свои тайны. Но в этот раз сам Бог велел - военной контрразведке СМЕРШ исполнилось 60 лет. На днях в культурном центре ФСБ России состоялась презентация книги «СМЕРШ: «Исторические очерки и архивные документы», где впервые помещены секретные материалы о деятельности одной из самых известных спецслужб мира. В распоряжении редакции оказался экземпляр «фолианта», и сегодня мы публикуем выдержки из него.





Смерть шпионам!

Именно так с 19 апреля 1943 года стала называть себя военная контрразведка Красной Армии. Если совсем правильно и официально - управление контрразведки СМЕРШ НКВД СССР. К этому времени уже осталась позади Сталинградская битва и стратегическая инициатива переходила к Советским войскам. Освобождались оккупированные территории, из немецкого плена бежали советские солдаты и офицеры. Кое-кого из них засылала как шпионов немецкая разведка. В особых отделах Красной Армии и Военно-Морского Флота зрела кадровая реорганизация. На смену им и пришел СМЕРШ, который возглавил Виктор Абакумов. Главной его задачей была борьба с подрывной деятельностью вражеских разведок во время войны. СМЕРШ просуществовал всего три года. Но помнят его до сих пор.
6 тысяч украденных у немцев секретных документов, операции и радиоигры, которые до сих пор изучают по учебникам в крупнейших разведшколах мира.
Через «сито» Главного управления контрразведки СМЕРШ прошло более 10 млн. человек. Потому что, кроме заброски агентов в немецкий тыл, СМЕРШ «фильтровал» освобожденных из немецкого плена советских солдат и присматривал за бойцами и командирами на передовой. Для бывших командиров и бойцов Красной Армии, проведших в немецких лагерях долгие месяцы унизительного плена, изнурительные допросы смершевцев зачастую казались оскорбительными и несправедливыми. Бывало, контрразведчики ошибались и перестраховывались, и тогда объятия Родины казались хуже фашистского плена. И все же в годы войны и в послевоенный период военными контрразведчиками было выявлено свыше 80 тысяч военных преступников.


В прифронтовой полосе.

Основным противником советских контрразведчиков оставался немецкий Абвер - мощная машина германской разведки. Борьбой с его агентурой в СМЕРШе занимался 4-й отдел. Одно его подразделение собирало информацию о разведшколах и предстоящих операциях противника, другое - проводило операции на территории врага. Вот «классическая» операция СМЕРШа 1-го Прибалтийского фронта. Младший лейтенант Красной Армии Богданов попал в плен в августе 1941 года, был завербован германской военной разведкой, после чего прошел обучение в Смоленской диверсионной школе. Когда его перебросили в советский тыл, он явился в особый отдел с повинной. В июле 1943-го Богданов вернулся к немцам как агент, выполнивший «задание». Немцы приняли его с радостью и назначили командиром взвода Смоленской диверсионной школы. За время «службы» Богданов склонил к сотрудничеству с советской контрразведкой 6 агентов-диверсантов. В октябре 1943-го Богданов и 150 слушателей школы были отправлены немцами для карательной операции. Весь личный состав отряда перешел на сторону партизан.


Радиоигры.

Во время второй мировой спецслужбы сообразили, что воевать можно и в радиоэфире. Радиоигры с противником через захваченных вражеских агентов позволяли поставлять в высокие немецкие штабы необходимую «дезу». Всего за годы войны 3-й отдел СМЕРШа провел 183 радиоигры с противником, ставших, по сути, единой «Большой игрой» в радиоэфире.
Одна из самых знаменитых операций - радиоигра «Арийцы». 23 мая 1944 года в районе калмыцкого поселка Утта сел немецкий самолет с 24 диверсантами на борту. В район посадки самолета тут же направились истребители, 12 десантников были взяты в плен. На Лубянке этим умело воспользовались. В ходе радиоигры противнику было передано 42 радиограммы с «дезой».


«СМЕРШ» также проводил разведывательную работу по поиску вражеских шпионов и диверсантов среди мирного населения, находившегося в оккупации или угнанного на работу в Германию. По данным некоторых историков, с 1941 по 1945 гг. советскими органами было арестовано около 700 тыс. человек - около 70 тыс. из них расстреляно.

История военной контрразведки «СМЕРШ» продлилась всего 3 года и закончилась в мае 1946 года, когда в соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) ГУКР «СМЕРШ» влился в состав Министерства госбезопасности СССР в качестве самостоятельного главного управления (военная контрразведка).

Покушение сотрудника английской разведки.

16 ноября 1931 года в Сталина пытался выстрелить Огарёв — белый офицер и секретный сотрудник английской разведки, работавший по линии РОВС (Русского общевоинского союза) и по линии нефтяной секции Торгпрома. Он случайно встретил И. В. Сталина на улице Ильинка около д. 5/2 и попытался выхватить револьвер. Следивший за ним сотрудник ОГПУ помешал покушению. После этого инцидента на записке зам. председателя ОГПУ Акулова по поводу произошедшего была наложена резолюция: «Членам Политбюро. Пешее хождение т. Сталину по Москве надо прекратить. В. Молотов» (подписались также Каганович, Калинин, Куйбышев).



Дело «Клубок».

Как стало известно в последнее время в начале 1930-х годов был образован достаточно реальный заговор против Сталина с участием Енукидзе, Петерсона, военных, который получил название «дело „Клубок“». В рамках этого заговора планировался арест или убийство Сталина и его ближайшего окружения. Все основные обвиняемые, проходившие по этому делу, были расстреляны, материалы дела в значительной мере засекречены до настоящего времени.
В литературе существуют упоминания, что в январе 1935 года в Сталина в кремлёвской библиотеке стреляла представительница графского рода Орлова-Павлова. Сталин не пострадал, а стрелявшая была арестована и вскоре расстреляна. Одновременно были сняты со своих постов Енукидзе и Петерсон. Это покушение тоже приписывают к делу «Клубок».
1 мая 1937 года
Существует не очень подтверждённая версия о попытке переворота 1 мая 1937 года. В этот день на поясе наркома обороны Ворошилова был револьвер в кобуре, чего не было никогда ни раньше, ни позже, отмечается в книге «Клубок вокруг Сталина».



Покушение Данилова.

В документах французского особого архива было обнаружено донесение французской разведки, в котором сообщалось, что 11 марта 1938 года на Сталина во время прогулки в Кремле было совершено покушение. Лейтенант Данилов, военнослужащий тульского гарнизона, одетый в форму офицера войск ГПУ, прошёл в Кремль по поддельным документам и попытался убить Сталина. На допросе Данилов признался, что состоит в тайной террористической организации, цель покушения — отомстить за маршала Тухачевского.
Операция «Медведь»
Тайная диверсионная операция под кодовым названием «Медведь» была подготовлена при участии бежавшего в 1938 году к японцам начальника Дальневосточного управления НКВД Г. С. Люшкова. Была поставлена цель уничтожить Сталина в одной из его резиденций. Исполнителями должны были стать шесть белогвардейцев из «Союза русских патриотов». В Мацесте Сталин принимал лечебные ванны, и во время процедур оставался в комнате один. Тут его и должны были убить. Однако в начале 1939 года во время перехода турецко-советской границы у селения Борчка по террористической группе был открыт пулеметный огонь, в результате чего трое были убиты, остальные бежали. Предположительно, о планах террористов сообщил советский агент Лео, работавший в Маньчжоу-Го.
Вторая попытка японских спецслужб убить Сталина также относится к 1939 году. Мину замедленного действия террористы намеревались пронести в Мавзолей, где она должна была взорваться утром первого мая, уничтожив стоящее на трибуне Мавзолея советское руководство. Но НКВД опять был проинформирован, видимо тем же источником «Лео». О данных операциях японских спецслужб написано в вышедшей в Японии книге Хияма Есиаки «Японские планы покушения на Сталина».



Покушение Дмитриева.

6 ноября 1942 года спрятавшийся на Лобном месте Красной площади дезертир Савелий Дмитриев открыл стрельбу по правительственной машине, выехавшей из Спасских ворот Кремля. После того как он сделал несколько выстрелов, террорист был обезврежен охраной, никто не пострадал. Считается, что Дмитриев принял машину Микояна за машину Сталина. Согласно существующим версиям: Дмитриев хотел отомстить либо он был психически болен.
В 1950 году в прессе появилось сообщение, что 25 августа 1950 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР террорист Дмитриев был расстрелян.



Немецкие покушения.

«Большой прыжок»

В 1943 году Германией была разработана операция планировала с целью устранить Сталина, Рузвельта и Черчилля во время Тегеранской конференции, проходившей в ноябре 1943 года. Однако советская разведка была проинформирована о готовившемся покушении из нескольких источников и сорвала планы немецкой разведки.
Павел Судоплатов писал:
Медведев и Кузнецов установили, что Скорцени готовит группу нападения на американское и советское посольства в Тегеране, где в 1943 году должна была состояться первая конференция "большой тройки". Группа боевиков Скорцени проходила подготовку возле Винницы, где действовал партизанский отряд Медведева. Кузнецов установил дружеские отношения с офицером немецкой спецслужбы Остером. Задолжав Кузнецову, Остер предложил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в Винницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданное в Москву, совпало с информацией из других источников и помогло нам предотвратить акции в Тегеране против "большой тройки".



Таврин.

Ещё одно покушение готовилось с использованием военнопленного Петра Таврина.
Были разработаны два плана покушения. Первый план — обстрелять автомобиль Сталина бронебойными снарядами, для чего было создано специальное оружие — «панцер-кнакке» («прогрызающий броню»), представлявшее собой короткоствольную безоткатную пушку калибра 30 мм. Снаряды этой пушки могли пробивать сорокапятимиллиметровую броню на расстоянии 300 метров. Пушка имела компактные размеры прикреплялась ремнями к правой руке.
При втором варианте теракт должен был быть произведён с помощью магнитной мины большой мощности с дистанционным взрывателем на каком-либо совещании или заседании с участием Сталина.
Таврин и его сообщница Шилова после переброски в СССР были быстро арестованы органами контрразведки, и планы покушения провалились.




Происшествия, похожие на покушения.



Авария в Сочи.

При проезде через Ривьерский мост в Сочи в ночь с 25 на 26 августа 1931 года автомобиль «бьюик», в которой сидели Сталин и Ворошилов, столкнулся с грузовиком. Охрана открыла стрельбу, шофер грузовика скрылся. Ни Сталин, ни Ворошилов не пострадали. Шофер, как потом выяснилось, был пьян, намерений убить вождя у него не было.



Обстрел катера.

23 сентября 1931 года Сталин отдыхал на даче «Холодная речка» около Гагр. На катере «Красная Звезда» Сталин отправился в морскую прогулку к мысу Пицунда. По дороге обратно при подходе к Гаграм катер был обстрелян с берега из винтовки. Пули прошли мимо, никто не пострадал. Оказалось, что пограничный пост не был проинформирован о задержке правительственного катера (которая произошла из-за непогоды). Командир отделения пограничников Лавров сделал три предупредительных выстрела по неопознанному им судну.



Катастрофа самолёта «Максим Горький».

18 мая 1935 года самолёт АНТ-20 «Максим Горький» столкнулся с самолётом И-5, пилотируемым лётчиком Благиным, обе машины упали на землю, все члены экипажа и пассажиры погибли. В СССР всё было списано на несчастный случай и на халатность при проведении испытаний. Однако существует версия, что катастрофа была покушением на Сталина и других руководителей СССР, поскольку был слух, что в «Максиме Горьком» должны лететь Сталин, Молотов, Каганович, Орджоникидзе и др. В сентябре 1935 года варшавская газета «Меч» опубликовало воззвание Николая Благина, в котором он писал, что собирается сознательно протаранить самолёт, чтобы внести свой вклад в борьбу с большевизмом.



Смерть Сталина.

Существует много версий, объясняющих некоторые необычные обстоятельства смерти Сталина, часто утверждают, что умереть Сталину «помог» кто-то из его ближайшего окружения. Однако достоверно известно лишь то, что когда 1 марта у Сталина случился инсульт, охрана не приходила к нему на помощь в течение нескольких часов. Врачи впоследствии были вызваны также с большим запозданием, так как охрана просила санкцию членов Президиума ЦК КПСС, входивших в «узкое руководство».

Против боевых русских грызунов фашисты бросили боевых котов.




Зимой 1942 года, немного придя в себя после разгрома под Москвой, гитлеровцы изменили направление главного удара. Теперь их приоритетной целью стал Сталинград. На защиту города были брошены все возможные силы и средства. В том числе мыши-полевки.
Немцы сосредоточили на Восточном фронте огромное количество бронетехники. Средств борьбы с танками и самоходками противника у наших бойцов первое время катастрофически не хватало. И тогда было решено использовать живое оружие.
Американский исследователь Джеймс Лукас в книге «Война на Восточном фронте 1941-45» утверждает, что подготовкой хвостатых солдат занялся доктор биологических наук Игорь Валенко в лаборатории при одном из университетов. Опыты велись еще в 20 исследовательских центрах, но именно он добился лучших результатов.
Первым боевым применением мышей стал сброс на противника десанта грызунов, зараженных туляремией (тяжелое инфекционное заболевание). Однако развивалась эпидемия медленно, и фашисты успели развернуть полевые госпитали. Тогда полевкам нашли новое применение.
18 - 19 декабря 1942 года самолет По-2 в контейнерах сбросил сотни мышей на расположение 22-й немецкой танковой дивизии, стоявшей под Сталинградом. По воспоминаниям Пауля Кареля, опубликованным в книге «Восточный фронт», только в 204-м полку из 104 танков грызуны вывели из строя 62! Они пролезали в мельчайшие отверстия и перегрызали электропроводку и топливные шланги. Всего в вермахте, по официальным сводкам, после атаки мышей боеспособными оказались лишь 30 процентов единиц бронетехники.
Для борьбы с хвостатыми диверсантами фашисты срочно перебросили на Восточный фронт сотни котов. (Кстати, после войны американцы также использовали в ФРГ мурлык для защиты своего вооружения.) Тогда Игорь Валенко предложил новую партию мышей сбросить на врага под защитой собак.
В овчарках он прекрасно разбирался, так как в начале войны готовил собак-подрывников. Но надобность в грызунах отпала, так как на фронт стали поступать новые «тигры», «пантеры» и «фердинанды», выхлопные газы которых быстро убивали мышей, а корпуса были герметичны.

Сивуч: друг или враг?
После Великой Отечественной войны на службу в Советскую Армию были «призваны» самые разнообразные животные. В частности, после взрыва 29 октября 1955 года в гавани Севастополя линкора «Новороссийск» бухту охраняли специально обученные сивучи, и ни одного теракта там с тех пор не было.
Не дремал и потенциальный противник. На начальной стадии войны во Вьетнаме подводные диверсанты-вьетконговцы устроили несколько взрывов американских кораблей в бухте Камрань. Тогда из Флориды спешно перебросили два десятка хорошо подготовленных сивучей. Животные стали нападать на пловцов - перегрызать им воздушные трубки, срывать маски. Ни один диверсант больше на базу не вернулся.

Боевые комары Гитлера
В сентябре 1943 года, когда военные действия и в Италии для англо-американских войск начали развиваться благоприятным образом (8 сентября стало известно о подписании итальянским правительством перемирия с англо-американским командованием и о безоговорочной капитуляции Италии), немцы решили применить никогда раньше не использовавшееся «оружие» в безнадежной попытке остановить или хотя бы замедлить наступление союзнических сил – малярию. В качестве «поля битвы» были выбраны болота в долине реки По, которые всего за несколько лет до этого были осушены по распоряжению фашистских властей. Именно там нацисты под руководством самого знаменитого маляриолога того времени Эриха Мартини, личного друга Гиммлера, создали необходимые условия для размножения смертоносных Anopheles labranchiae, комаров-убийц, разносчиков малярии. Это был первый и единственный эпизод «биологической войны» в Европе в ХХ веке, пишет итальянская газета La Repubblica (текст на сайте Inopressa.ru). Информацию о данном преступлении раскрыл профессор истории престижнейшего Йельского университета в Нью-Хейвене (Коннектикут) Фрэнк Сноуден. В течение многих лет ученый вел поиски в итальянских и американских архивах, чтобы опубликовать исследование, посвященное истории малярии в ХХ веке в Италии. В книге, изданной Yale University Press ( «Завоевания малярии. Италия: 1900-1962 годы»), есть большая глава «Нацизм и биотеррор в Паданских болотах», в которой автор рассказывает о том, как был задуман, подготовлен и реализован первый эксперимент «биологической войны». Он не был успешным с военной точки зрения, но за три года, с 1944 по 1946, привел к росту заболеваемости малярией в указанном районе в тысячу раз. Жертвами болезни стали мирные жители. Все началось с приезда в Рим осенью 1943 года Эриха Мартини, известного маляриолога, убежденного нациста и ученого, служившего фюреру, который 12 годами ранее опубликовал исследования о среде обитания Anopheles labranchiae в Италии. Мартини детально объяснил инженерам вермахта, каким образом можно вновь заселить малярийными комарами зону, которую Муссолини с большим трудом удалось осушить до начала войны. Идея была простой: учитывая, что Anopheles labranchiae – единственный вид комара, чьи личинки могут выживать не только в пресной, но и соленой воде, и что, по данным 1942 года, в Паданской низменности 80% комаров были безвредными, требовалось всего лишь создать такие условия, при которых последние исчезли бы, оставив свободное пространство для комаров-убийц. Механизм был несколько сложным, но нацистские инженеры нашли решение: они блокировали дренажные насосы и использовали каналы не для спуска пресной воды в море, а, наоборот, для отвода соленой морской воды в болота. Большая часть насосов была разрушена при помощи взрывчатки, другие были демонтированы и перевезены в Германию. Чтобы быть уверенными в успешности спланированной эпидемии малярии в англо-американских войсках, нацисты уничтожили все катера, применявшиеся итальянскими специалистами для очистки дренажных каналов от густой растительности. Но самое страшное – немцы конфисковали из хранилищ министерства здравоохранения в Риме 9 тонн хинина (используется как противомалярийное средство), которые были спрятаны в Тоскане, неподалеку от Вольтерры. Условия хранения были нарушены, в результате чего препарат оказался непригодным для использования. Секретный план «биологической войны» оказался успешным: с осени 1943-го до весны 1944-го (когда американцы вошли в Рим) все виды безвредных комаров в Паданской долине исчезли, остались лишь смертельно опасные Anopheles labranchiae. Но с военной точки зрения план оказался неэффективным: американские войска, уже столкнувшиеся с эпидемией холеры на Сицилии, прибыли в континентальную Италию уже подготовленными и со всеми необходимыми препаратами для борьбы с болезнью. Кроме того, наступление на Рим происходило быстрее, чем ожидало немецкое командование, и морские пехотинцы практически избежали пребывания в районе болот. Однако вторая цель нацистов – наказать итальянское гражданское население – была полностью достигнута: если в 1943 году в этом районе было зафиксировано лишь 1217 случаев малярии, то в 1944 году, по официальным данным, малярией заболели 54 929 человек, а по неофициальным и более реалистичным – около 100 тысяч человек. При этом все население региона составляло 245 тысяч человек.

Одной из наиболее интересных тем для любителей военной истории служит тема боевого использования трофеев в боях второй мировой войны. При этом особое внимание традиционно уделяют фашистской Германии, так как в результате победоносных операций 1939-41 гг. она захватила громадное количество боевой техники различных стран, часть которой затем активно использовала против прежних хозяев и их союзников. Ни для кого из любителей БТТ не секрет: к моменту нападения на СССР более четверти немецкого танкового парка составляли боевые машины чехословацкого производства, что достаточно подробно освещалось в многочисленных послевоенных публикациях. Молчанием обойдем мы и Италию - во-первых, потому, что до 1943 г. итальянцы сами использовали свои бронированные машины, а во-вторых, потому, что их применение немцами почти не затронуло наиболее интересный для нас Восточный фронт. Польша первой поставила немецкой армии несколько своих относительно удачных танков 7ТР. Но их было очень мало (по разным источникам - от четырех до восьми машин), и они недолго использовались в учебных подразделениях. Наибольшее же число (после Чехословакии, разумеется) танков и танковых шасси иностранного производства в немецкой армии составляли французские боевые машины. Несмотря на некоторую отсталость конструкции, они были достаточно надежными, сравнительно сильно забронированными, а главное - для их ремонта и обслуживания имелась достаточная промышленная база. Но вооружение французских машин было слабым, и поэтому они использовались большей частью для службы в тыловых подразделениях (охранение коммуникаций, полицейские части, учебные подразделения и т.д.). Правда, в 1942 г. небольшому числу французских танков довелось повоевать и на Восточном фронте, так как для восполнения больших потерь немецких танковых частей "первой линии" на фронт была отправлена боевая техника некоторых учебных и полицейских подразделений. Намного более распространенными в немецкой армии были САУ на шасси французских танков. Первыми для этой цели были использованы шасси легких танков R 35 фирмы "Рено". Поскольку их штатное вооружение было более чем слабым, их решили вооружить чехословацкими 47-мм противотанковыми пушками в неподвижной боевой рубке. Решение оказалось довольно удачным, в течение лета-осени 1941 г. было изготовлено 174 таких САУ, а с осени 1941 г. фирма "Альфред Беккер" была специально ориентирована на переделку французских боевых машин. Так в июле 1942 г. 179 бронированных арттягачей ТВ 37L (Tracteur Blinde 37L) "Lorraine", были выделены для установки на них новой 75-мм противотанковой пушки РаК 40/1. Новое самоходное орудие получило название "Marder" I (Куница) и использовалось как на Восточном фронте, так и против американских войск. Это же шасси было использовано для установки 105-мм легких гаубиц (было изготовлено от 10 до 12 штук для учебных подразделений), а также 150-мм гаубиц (изготовлено 96 штук), также применявшихся против Красной Армии. Переделывались в САУ и танки Н 35 и Н 39, В 1bis и практически все захваченные FCM 36, но их количество было невелико. В 1944 г. немцы ожидали высадки союзников во Франции и принялись спешно усиливать боевую мощь практически всех имеющихся танков. Делалось это, как правило, путем закрепления на них пусковых установок для реактивных снарядов. До нас дошло очень мало информации об этом, но к весне 1944 г. в Северной Франции имелось не менее восьми батарей таких "бронированных реактивных пускателей" (Panzerwerfer). Английские и американские танки использовались немцами лишь эпизодически. До 1944 г. на советско-германском фронте их были единицы. Впрочем, во всем, что сказано выше, я не оригинален: об этом уже писали многие, радуясь немецкой рачительности. Однако, начиная говорить об использовании вермахтом советских боевых машин, авторы обычно начинали задумчиво чесать в затылке. И есть о чем задуматься. Дело в том, что в боях лета 1941 г. немцы захватили не просто большие, а огромные трофеи. В частности, число трофейных советских танков и бронеавтомобилей превышало в немецкой армии число всех иностранных боевых машин вместе взятых! Казалось бы - вот простор для творчества. Но не тут-то было! Из захваченных и подбитых немцами летом-осенью 1941 г. 14 079 танков (по немецким данным), к октябрю было введено в строй всего от 18 до 40 машин. Почему так мало? Некоторые авторы пытаются ответить на этот вопрос тем, что все советские танки, дескать, были поломаны и сожжены. Другие оправдывают это загруженностью в 1941 г. немецких ремонтных подразделений собственной боевой техникой. Но как объяснить, что в тех же немецких источниках говорится, что от 300 до 500 танков типа БТ, от 900 до 1 100 танков Т-26 . более 40 танков Т-28 и 45 танков Т-34 и КВ. достались им в исправном состоянии, так как находились на парковом хранении. Заливай бензин и ... "на Восток"! Так почему же всего 40? Ответ на этот вопрос напрашивается сам собой - наши танки не были нужны немцам. Они были плохи для вермахта "Как же так?" - воскликнет начитанный любитель БТТ,- "наши танки в 1941 г. превосходили любую немецкую машину, кроме "четверки", по вооружению!" Простите, не по вооружению, а по калибру пушки. Но что толку, если до февраля 1942 г. реальная бронебойность советских 45-мм танковой и батальонной пушек не соответствовала табличным значениям? В этом отношении она даже проигрывала немецкой 37-мм танковой и противотанковой пушкам из-за крайне низкого качества бронебойных снарядов. В дневниках Ф.Гальдера говорится, что довоенные советские легкие танки не представляли опасности для немецких "панцеров" на дистанции более 400 м! Немцы называли Т-26 и БТ "консервными коробками" из-за их тесноты и слабого бронирования. А уж о качестве отечественных прицелов тех лет можно не упоминать - оно позволяло вести огонь из пушки только на дистанции в несколько сот (до 1000) метров. Но если нельзя было использовать танки в их "первозданном" виде, почему не построить на их шасси САУ, как это было с французскими машинами? Почему этого не делали? Ответ такой же - шасси наших танков тоже не были нужны вермахту. Не следует забывать, что для отечественных танковых двигателей требовался только высокосортный бензин (для Т-26 не хуже "Грозненского", а для БТ и Т-28 - не хуже "Бакинского"). А согласно "Военному дневнику" Ф.Гальдера, немцы испытывали в 1940-42 гг. острейший дефицит натуральной нефти и, как следствие, высокосортного бензина. Его немецкой армии не хватало даже для авиации, зачем же тратить его на посредственные советские танки? Немецкий же синтетический бензин отечественные танковые моторы "кушать" отказывались. Это было характерно не только для танков довоенного выпуска: двигатели Т-60, Т-70 и СУ-76 также нуждались в высокосортном бензине. Как это ни парадоксально звучит, но с питанием Т-34 и KB у немцев тоже было еще хуже. В 1941-42 гг. в германской армии недостаток дизельного топлива (солярки, газойля и т.д.) ощущался еще более остро, чем бензина, поскольку его невозможно заменить каким-либо синтетическим продуктом. И потому в моторы дизельных автомобилей и танков вместо солярки заливали смесь сырой нефти с керосином и маслом. Только трофейный газойль как-то спасал положение, но и он большей частью шел в баки грузовых автомобилей, которые с конца 1941 г. были выведены из войск первой линии в тыловые части. Всего, согласно немецким источникам, с 1941 г. по 1945 г. в вермахте использовалось не более 300 советских танков и САУ, а также было изготовлено 10 САУ на шасси легкого танка Т-26.

Готовясь к войне, руководство Третьего рейха понимало, что доступные нефтяные ресурсы Германии крайне невелики.




Технология.

Основным резервом Вермахта была богатая нефтью Румыния. Но в случае ее потери заменить румынскую нефть было нечем. Поэтому еще в конце 1920-х начались интенсивные поиски промышленных способов получения синтетического моторного топлива из угля. На рубеже 1930-х немецким химикам удалось разработать простую и надежную технологию термической газификации каменного угля и последующей каталитической переработки полученного газа в бензин по методу Фишера–Тропша.



Производство.

Строительство заводов по производству синтетического бензина началось в Германии уже в 1938 году, а к 1944 году их количество достигло 25. В общей сложности с января 1938 по март 1945 года Германия произвела примерно 21,5 млн тонн синтетического бензина. В условиях военного времени экономика уходила на второй план и с затратами не считались: себестоимость эрзац-бензина с добавками бензола в качестве антидетонатора была в десять раз выше обычного «нефтяного». Эрзац-бензином обеспечивалось 90% потребности в горючем для авиации и примерно 68% – для наземных транспортных средств и военной техники. В военные годы более половины всей потребности рейха в топливе покрывалось за счет угля. Кстати, именно налаженным процессом синтеза бензина можно объяснить то, что на немецких танках так и не появились дизели.



Кризис.

В 1944 году с началом интенсивных бомбардировок союзниками заводов по производству эрзац-бензина Вермахт стал испытывать топливный голод, и к началу марта 1945 года выпуск авиационного синтетического топлива составил всего 1000 т в месяц – менее 0,5% от уровня первых четырех месяцев 1944 года. В апреле 1945-го производство полностью прекратилось. После окончания Второй мировой войны СССР в рамках репараций вывез из Германии оборудование нескольких предприятий по выпуску эрзац-бензина в город Ангарск, где оно стало основой крупного нефтехимического комплекса.


Сегодняшняя ситуация.

В настоящее время единственной страной в мире, выпускающей товарный синтетический бензин по методу Фишера–Тропша, является Южная Африка. На четырех действующих предприятиях производится примерно 24 млн литров топлива в день.

Воспоминания немецкого солдата Гельмута Клауссмана, ефрейтора 111-ой пехотной дивизии.




Боевой путь.

Я начал служить в июне 41-го года. Но я тогда был не совсем военным. Мы назывались вспомогательной частью и до ноября я, будучи шофёром, ездил в треугольнике Вязьма – Гжатск — Орша. В нашем подразделении были немцы и русские перебежчики. Они работали грузчиками. Мы возили боеприпасы, продовольствие.
Вообще перебежчики были с обоих сторон, и на протяжении всей войны. К нам перебегали русские солдаты и после Курска. И наши солдаты к русским перебегали. Помню, под Таганрогом два солдата стояли в карауле, и ушли к русским, а через несколько дней, мы услышали их обращение по радиоустановке с призывом сдаваться. Я думаю, что обычно перебежчики это были солдаты, которые просто хотели остаться в живых. Перебегали обычно перед большими боями, когда риск погибнуть в атаке пересиливал чувство страха перед противником. Мало кто перебегал по убеждениям и к нам и от нас. Это была такая попытка выжить в этой огромной бойне. Надеялись, что после допросов и проверок тебя отправят куда-нибудь в тыл, подальше от фронта. А там уж жизнь как-нибудь образуется.
Потом меня отправили в учебный гарнизон под Магдебург в унтер-офицерскую школу и после неё и весной 42-го года я попал служить в 111-ю пехотную дивизию под Таганрог. Я был небольшим командиром. Но большой военной карьеры не сделал. В русской армии моему званию соответствовало звание сержанта. Мы сдерживали наступление на Ростов. Потом нас перекинули на Северный Кавказ, потом я был ранен и после ранения на самолёте меня перебросили в Севастополь. И там нашу дивизию практически полностью уничтожили. В 43-м году под Таганрогом я получил ранение. Меня отправили лечиться в Германию, и через пять месяцев я вернулся обратно в свою роту. В немецкой армии была традиция — раненых возвращать в своё подразделение и почти до самого конца войны это было так. Всю войну я отвоевал в одной дивизии. Я думаю, это был один из главных секретов стойкости немецких частей. Мы в роте жили как одна семья. Все были на виду друг у друга, все хорошо друг друга знали и могли доверять друг другу, надеяться друг на друга.
Раз в год солдату полагался отпуск, но после осени 43-го года всё это стало фикцией. И покинуть своё подразделение можно было только по ранению или в гробу.
Убитых хоронили по-разному. Если было время и возможность, то каждому полагалась отдельная могила и простой гроб. Но если бои были тяжёлыми и мы отступали, то закапывали убитых кое-как. В обычных воронках из под снарядов, завернув в плащ-накидки, или брезент. В такой яме за один раз хоронили столько человек, сколько погибло в этом бою и могло в неё поместиться. Ну, а если бежали – то вообще было не до убитых.
Наша дивизия входила в 29 армейский корпус и вместе с 16-ой (кажется!) моторизованной дивизией составляла армейскую группу «Рекнаге». Все мы входили в состав группы армий «Южная Украина».



Как мы видели причины войны. Немецкая пропаганда.

В начале войны главным тезисом пропаганды, в которую мы верили, был тезис о том, что Россия готовилась нарушить договор и напасть на Германию первой. Но мы просто оказались быстрее. В это многие тогда верили и гордились, что опередили Сталина. Были специальные газеты фронтовые, в которых очень много об этом писали. Мы читали их, слушали офицеров и верили в это.
Но потом, когда мы оказались в глубине России и увидели, что военной победы нет, и что мы увязли в этой войне, то возникло разочарование. К тому же мы уже много знали о Красной армии, было очень много пленных, и мы знали, что русские сами боялись нашего нападения и не хотели давать повод для войны. Тогда пропаганда стала говорить, что теперь мы уже не можем отступить, иначе русские на наших плечах ворвутся в Рейх. И мы должны сражаться здесь, что бы обеспечить условия для достойного Германии мира. Многие ждали, что летом 42-го Сталин и Гитлер заключат мир. Это было наивно, но мы в это верили. Верили, что Сталин помирится с Гитлером, и они вместе начнут воевать против Англии и США. Это было наивно, но солдатом хотелось верить.
Каких-то жёстких требований по пропаганде не было. Никто не заставлял читать книги и брошюры. Я так до сих пор и не прочитал «Майн камф». Но следили за моральным состоянием строго. Не разрешалось вести «пораженческих разговоров» и писать «пораженческих писем». За этим следил специальный «офицер по пропаганде». Они появились в войсках сразу после Сталинграда. Мы между собой шутили и называли их «комиссарами». Но с каждым месяцем всё становилось жёстче. Однажды в нашей дивизии расстреляли солдата, который написал домой «пораженческое письмо», в котором ругал Гитлера. А уже после войны я узнал, что за годы войны, за такие письма было расстреляно несколько тысяч солдат и офицеров! Одного нашего офицера разжаловали в рядовые за «пораженческие разговоры». Особенно боялись членов НСДАП. Их считали стукачами, потому, что они были очень фанатично настроены и всегда могли подать на тебя рапорт по команде. Их было не очень много, но им почти всегда не доверяли.
Отношение к местному населению, к русским, белорусам было сдержанное и недоверчивое, но без ненависти. Нам говорили, что мы должны разгромить Сталина, что наш враг это большевизм. Но, в общем, отношение к местному населению было правильно назвать «колониальным». Мы на них смотрели в 41-ом как на будущую рабочую силу, как на территории, которые станут нашими колониями.
К украинцам относились лучше. Потому, что украинцы встретили нас очень радушно. Почти как освободителей. Украинские девушки легко заводили романы с немцами. В Белоруссии и России это было редкостью.
На обычном человеческом уровне были и контакты. На Северном Кавказе я дружил с азербайджанцами, которые служили у нас вспомогательными добровольцами (хиви). Кроме них в дивизии служили черкесы и грузины. Они часто готовили шашлыки и другие блюда кавказской кухни. Я до сих пор эту кухню очень люблю. С начала их брали мало. Но после Сталинграда их с каждым годом становилось всё больше. И к 44-му году они были отдельным большим вспомогательным подразделением в полку, но командовал ими немецкий офицер. Мы за глаза их звали «Шварце» — чёрные.
Нам объясняли, что относится к ним надо, как боевым товарищам, что это наши помощники. Но определённое недоверие к ним, конечно, сохранялось. Их использовали только как обеспечивающих солдат. Они были вооружены и экипированы хуже.
Иногда я общался и с местными людьми. Ходил к некоторым в гости. Обычно к тем, кто сотрудничал с нами или работал у нас.
Партизан я не видел. Много слышал о них, но там где я служил их не было. На Смоленщине до ноября 41-го партизан почти не было.
К концу войны отношение к местному населению стало безразличным. Его словно бы не было. Мы его не замечали. Нам было не до них. Мы приходили, занимали позицию. В лучшем случае командир мог сказать местным жителям, что бы они убирались подальше, потому, что здесь будет бой. Нам было уже не до них. Мы знали, что отступаем. Что всё это уже не наше. Никто о них не думал…



Об оружии.

Главным оружием роты были пулемёты. Их в роте было 4 штуки. Это было очень мощное и скорострельное оружие. Нас они очень выручали. Основным оружием пехотинца был карабин. Его уважали больше чем автомат. Его называли «невеста солдата». Он был дальнобойным и хорошо пробивал защиту. Автомат был хорош только в ближнем бою. В роте было примерно 15 — 20 автоматов. Мы старались добыть русский автомат ППШ. Его называли «маленький пулемёт». В диске было кажется 72 патрона и при хорошем уходе это было очень грозное оружие. Ещё были гранаты и маленькие миномёты.
Ещё были снайперские винтовки. Но не везде. Мне под Севастополем выдали снайперскую русскую винтовку Симонова. Это было очень точное и мощное оружие. Вообще русское оружие ценилось за простоту и надёжность. Но оно было очень плохо защищено от коррозии и ржавчины. Наше оружие было лучше обработано.



Артиллерия.

Однозначно русская артиллерия намного превосходила немецкую. Русские части всегда имели хорошее артиллерийское прикрытие. Все русские атаки шли под мощным артиллерийским огнём. Русские очень умело маневрировали огнём, умели его мастерски сосредотачивать. Отлично маскировали артиллерию. Танкисты часто жаловались, что русскую пушку увидишь только тогда, когда она уже по тебе выстрелила. Вообще, надо было раз побывать по русским артобстрелом, что бы понять, что такое русская артиллерия. Конечно, очень мощным оружием был «шталин орган» — реактивные установки. Особенно, когда русские использовали снаряды с зажигательной смесью. Они выжигали до пепла целые гектары.



О русских танках.

Нам много говорили о Т-34. Что это очень мощный и хорошо вооружённый танк. Я впервые увидел Т-34 под Таганрогом. Два моих товарища назначили в передовой дозорный окоп. Сначала назначили меня с одним из них, но его друг попросился вместо меня пойти с ним. Командир разрешил. А днём перед нашими позициями вышло два русских танка Т-34. Сначала они обстреливали нас из пушек, а потом, видимо заметив передовой окоп, пошли на него и там один танк просто несколько раз развернулся на нём, и закопал их обоих заживо. Потом они уехали.
Мне повезло, что русские танки я почти не встречал. На нашем участке фронта их было мало. А вообще у нас, пехотинцев всегда была танкобоязнь перед русскими танками. Это понятно. Ведь мы перед этими бронированными чудовищами были почти всегда безоружны. И если не было артиллерии сзади, то танки делали с нами что хотели.



О штурмовиках.

Мы их называли «Русише штука». В начале войны мы их видели мало. Но уже к 43-му году они стали очень сильно нам досаждать. Это было очень опасное оружие. Особенно для пехоты. Они летали прямо над головами и из своих пушек поливали нас огнём. Обычно русские штурмовики делали три захода. Сначала они бросали бомбы по позициям артиллерии, зениток или блиндажам. Потом пускали реактивные снаряды, а третьим заходом они разворачивались вдоль траншей и из пушек убивали всё в них живое. Снаряд, взрывавшийся в траншее, имел силу осколочной гранаты и давал очень много осколков. Особенно угнетало, то, сбить русский штурмовик из стрелкового оружия было почти невозможно, хотя летал он очень низко.
О ночных бомбардировщиках
По-2 я слышал. Но сам лично с ними не сталкивался. Они летали по ночам и очень метко кидали маленькие бомбы и гранаты. Но это было скорее психологическое оружие, чем эффективное боевое.
Но вообще, авиация у русских была, на мой взгляд, достаточно слабой почти до самого конца 43 года. Кроме штурмовиков, о которых я уже говорил, мы почти не видели русских самолётов. Бомбили русские мало и не точно. И в тылу мы себя чувствовали совершенно спокойно.



Учёба.

В начале войны учили солдат хорошо. Были специальные учебные полки. Сильной стороной подготовки было то, что в солдате старались развить чувство уверенности в себе, разумной инициативы. Но было очень много бессмысленной муштры. Я считаю, что это минус немецкой военной школы. Слишком много бессмысленной муштры. Но после 43-го года учить стали всё хуже. Меньше времени давали на учёбу и меньше ресурсов. И в 44-ом году стали приходить солдаты, которые даже стрелять толком не умели, но за то хорошо маршировали, потому, что патронов на стрельбы почти не давали, а вот строевой фельдфебели с ними занимались с утра и до вечера. Хуже стала и подготовка офицеров. Они уже ничего кроме обороны не знали и, кроме как правильно копать окопы ничего не умели. Успевали только воспитать преданность фюреру и слепое подчинение старшим командирам.



Еда. Снабжение.

Кормили на передовой неплохо. Но во время боёв редко было горячее. В основном ели консервы.
Обычно утром давали кофе, хлеб, масло (если было) колбасу или консервированную ветчину. В обед – суп, картофель с мясом или салом. На ужин каша, хлеб, кофе. Но часто некоторых продуктов не было. И вместо них могли дать печенье или к примеру банку сардин. Если часть отводили в тыл, то питание становилось очень скудным. Почти впроголодь. Питались все одинаково. И офицеры и солдаты ели одну и ту же еду. Я не знаю как генералы – не видел, но в полку все питались одинаково. Рацион был общий. Но питаться можно было только у себя в подразделении. Если ты оказывался по какой-то причине в другой роте или части, то ты не мог пообедать у них в столовой. Таков был закон. Поэтому при выездах полагалось получать паёк. А вот у румын было целых четыре кухни. Одна — для солдат. Другая — для сержантов. Третья — для офицеров. А у каждого старшего офицера, у полковника и выше — был свой повар, который готовил ему отдельно. Румынская армия была самая деморализованная. Солдаты ненавидели своих офицеров. А офицеры презирали своих солдат. Румыны часто торговали оружием. Так у наших «чёрных» («хиви») стало появляться хорошее оружие. Пистолеты и автоматы. Оказалось, что они покупали его за еду и марки у соседей румын…




Об СС.

Отношение к СС было неоднозначным. С одной стороны они были очень стойкими солдатами. Они были лучше вооружены, лучше экипированы, лучше питались. Если они стояли рядом, то можно было не бояться за свои фланги. Но с другой стороны они несколько свысока относились к Вермахту. Кроме того, их не очень любили из-за крайней жестокости. Они были очень жестоки к пленным и к мирному населению. И стоять рядом с ними было неприятно. Там часто убивали людей. Кроме того, это было и опасно. Русские, зная о жестокости СС к мирному населению и пленным, эсэсовцев в плен не брали. И во время наступления на этих участках мало кто из русских разбирался, кто перед тобой эссэман или обычный солдат вермахта. Убивали всех. Поэтому за глаза СС иногда называли «покойниками».
Помню, как в ноябре 42 года мы однажды вечером украли у соседнего полка СС грузовик. Он застрял на дороге, и его шофёр ушёл за помощью к своим, а мы его вытащили, быстро угнали к себе и там перекрасили, сменили знаки различия. Они его долго искали, но не нашли. А для нас это было большое подспорье. Наши офицеры, когда узнали — очень ругались, но никому ничего не сказали. Грузовиков тогда оставалось очень мало, а передвигались мы в основном пешком.
И это тоже показатель отношения. У своих (Вермахта) наши бы никогда не украли. Но эсэсовцев недолюбливали.



Солдат и офицер.

В Вермахте всегда была большая дистанция между солдатом и офицером. Они никогда не были с нами одним целым. Несмотря на то, что пропаганда говорила о нашем единстве. Подчёркивалось, что мы все «камрады», но даже взводный лейтенант был от нас очень далёк. Между ним и нами стояли ещё фельдфебели, которые всячески поддерживали дистанцию между нами и ими, фельдфебелями. И уж только за ними были офицеры. Офицеры, обычно с нами солдатами общались очень мало. В основном же, всё общение с офицером шло через фельдфебеля. Офицер мог, конечно, спросить что-то у тебя или дать тебе какое-то поручение напрямую, но повторюсь – это было редко. Всё делалось через фельдфебелей. Они были офицеры, мы были солдаты, и дистанция между нами была очень большой.
Ещё большей эта дистанция была между нами и высшим командованием. Мы для них были просто пушечным мясом. Никто с нами не считался и о нас не думал. Помню в июле 43-го, под Таганрогом я стоял на посту около дома, где был штаб полка и в открытое окно услышал доклад нашего командира полка какому-то генералу, который приехал в наш штаб. Оказывается, генерал должен был организовать штурмовую атаку нашего полка на железнодорожную станцию, которую заняли русские и превратили в мощный опорный пункт. И после доклада о замысле атаки наш командир сказал, что планируемые потери могут достигнуть тысячи человек убитыми и ранеными и это почти 50% численного состава полка. Видимо командир хотел этим показать бессмысленность такой атаки. Но генерал сказал:
- Хорошо! Готовьтесь к атаке. Фюрер требует от нас решительных действий во имя Германии. И эта тысяча солдат погибнет за фюрера и Фатерлянд!
И тогда я понял, что мы для этих генералов никто! Мне стало так страшно, что это сейчас невозможно передать. Наступление должно было начаться через два дня. Об этом я услышал в окно и решил, что должен любой ценой спастись. Ведь тысяча убитых и раненых это почти все боевые подразделения. То есть, шансов уцелеть в этой атаке у меня почти небыло. И на следующий день, когда меня поставили в передовой наблюдательный дозор, который был выдвинут перед нашими позициями в сторону русских, я задержался, когда пришёл приказ отходить. А потом, как только начался обстрел, выстрелил себе в ногу через буханку хлеба (при этом не возникает порохового ожога кожи и одежды) так, что бы пуля сломала кость, но прошла навылет. Потом я пополз к позициям артиллеристов, которые стояли рядом с нами. Они в ранениях понимали мало. Я им сказал, что меня подстрелил русский пулемётчик. Там меня перевязали, напоили кофе, дали сигарету и на машине отправили в тыл. Я очень боялся, что в госпитале врач найдёт в ране хлебные крошки, но мне повезло. Никто ничего не заметил. Когда через пять месяцев в январе 1944-го года я вернулся в свою роту, то узнал, что в той атаке полк потерял девятьсот человек убитыми и ранеными, но станцию так и не взял…
Вот так к нам относились генералы! Поэтому, когда меня спрашивают, как я отношусь к немецким генералам, кого из них ценю как немецкого полководца, я всегда отвечаю, что, наверное, они были хорошими стратегами, но уважать их мне совершенно не за что. В итоге они уложили в землю семь миллионов немецких солдат, проиграли войну, а теперь пишут мемуары о том, как здорово воевали и как славно побеждали.



Самый трудный бой.

После ранения меня перекинули в Севастополь, когда русские уже отрезали Крым. Мы летели из Одессы на транспортных самолётах большой группой и прямо у нас на глазах русские истребители сбили два самолёта битком набитых солдатами. Это было ужасно! Один самолёт упал в степи и взорвался, а другой упал в море и мгновенно исчез в волнах. Мы сидели и бессильно ждали кто следующий. Но нам повезло – истребители улетели. Может быть у них кончалось горючее или закончились патроны. В Крыму я отвоевал четыре месяца.
И там, под Севастополем был самый трудный в моей жизни бой. Это было в первых числах мая, когда оборона на Сапун горе уже была прорвана, и русские приближались к Севастополю.



Остатки нашей роты – примерно тридцать человек — послали через небольшую гору, что бы мы вышли атакующему нас русскому подразделению во фланг. Нам сказали, что на этой горе никого нет. Мы шли по каменному дну сухого ручья и неожиданно оказались в огненном мешке. По нам стреляли со всех сторон. Мы залегли среди камней и начали отстреливаться, но русские были среди зелени – их было невидно, а мы были как на ладони и нас одного за другим убивали. Я не помню, как, отстреливаясь из винтовки, я смог выползти из под огня. В меня попало несколько осколков от гранат. Особенно досталось ногам. Потом я долго лежал между камней и слышал, как вокруг ходят русские. Когда они ушли, я осмотрел себя и понял, что скоро истеку кровью. В живых, судя по всему, я остался один. Очень много было крови, а у меня ни бинта, ничего! И тут я вспомнил, что в кармане френча лежат презервативы. Их нам выдали по прилёту вместе с другим имуществом. И тогда я из них сделал жгуты, потом разорвал рубаху и из неё сделал тампоны на раны и притянул их этими жгутами, а потом, опираясь на винтовку и сломанный сук стал выбираться.
Вечером я выполз к своим.
В Севастополе уже полным ходом шла эвакуация из города, русские с одного края уже вошли в город, и власти в нём уже не было никакой. Каждый был сам за себя.
Я никогда не забуду картину, как нас на машине везли по городу, и машина сломалась. Шофёр взялся её чинить, а мы смотрели через борт вокруг себя. Прямо перед нами на площади несколько офицеров танцевали с какими-то женщинами, одетыми цыганками. У всех в руках были бутылки вина. Было какое-то нереальное чувство. Они танцевали как сумасшедшие. Это был пир во время чумы.
Меня эвакуировали с Херсонеса вечером 10-го мая уже, после того как пал Севастополь. Я не могу вам передать, что творилось на этой узкой полоске земли. Это был ад! Люди плакали, молились, стрелялись, сходили с ума, насмерть дрались за место в шлюпках. Когда я прочитал где-то мемуары какого-то генерала — болтуна, который рассказывал о том, что с Херсонеса мы уходили в полном порядке и дисциплине, и что из Севастополя были эвакуированы почти все части 17 армии, мне хотелось смеяться. Из всей моей роты в Констанце я оказался один! А из нашего полка оттуда вырвалось меньше ста человек! Вся моя дивизия легла в Севастополе. Это факт!
Мне повезло потому, что мы раненые лежали на понтоне, прямо к которому подошла одна из последних самоходных барж, и нас первыми загрузили на неё.
Нас везли на барже в Констанцу. Всю дорогу нас бомбили и обстреливали русские самолёты. Это был ужас. Нашу баржу не потопили, но убитых и раненых было очень много. Вся баржа была в дырках. Что бы не утонуть, мы выбросили за борт всё оружие, амуницию, потом всех убитых и всё равно, когда мы пришли в Констанцу, то в трюмах мы стояли в воде по самое горло, а лежачие раненые все утонули. Если бы нам пришлось идти ещё километров 20 мы бы точно пошли ко дну! Я был очень плох. Все раны воспались от морской воды. В госпитале врач мне сказал, что большинство барж было наполовину забито мертвецами. И что нам, живым, очень повезло.
Там, в Констанце я попал в госпиталь и на войну уже больше не попал.

Эпилог:
Как можно понять из воспоминаний, немецкие солдаты для своих офицеров были таким же "пушечным мясом", как и наши солдаты для своего командования.
И многих погнали на войну за фатерлянд, как скот.
Фашизм был трагедией не только для всего мира, но и для самого немецкого народа тоже.

Все в этом мире познается в сравнениях. Описывая нормы снабжения продовольствием в годы Второй Мировой войны солдат Красной Армии, военнопленных той и другой стороны, следует насколько это возможно, описать и нормы питания солдат и офицеров Вермахта.

К сожалению, автору не удалось отыскать нормативных немецких документов относительно питания немецких солдат. Приводимые данные взяты из вторичных источников, поэтому они не могут претендовать на абсолютную точность и полноту. Насколько это оказалось возможным, путем перекрестных сравнений на взгляд автора удалось довольно верно вскрыть картину питания военнослужащих Вермахта как до начала войны, так и в ходе ее.
Все описанные ниже нормы относятся только к Сухопутным Силам Вермахта (Das Heeres) и не затрагивают ни войск СС, ни Люфтваффе, ни военно-морской флот Германии. Кроме того, приводятся только те нормы, которые тыловые службы были обязаны выдать солдатам по линии, так сказать, централизованного снабжения.
Известно, что на оккупированных территориях (прежде всего, на территории СССР) Вермахт имел право изымать у местного населения продукты питания для улучшения обеспечения своих солдат сверх установленных норм. Однако, остается неясным, какая доля изымаемого продовольствия подлежала учету и отправке в Германию, какая должна была передаваться на централизованное обеспечение войск , находящихся на данной территории, и какую часть продуктов войсковые части могли изымать безучетно.
В том, что грабеж продуктов питания у местного населения был официально разрешен, сомневаться не приходится. Это четко прописано в сответствующей директиве (см. статью в этом же сайте "О военной подсудности в районе "Барбаросса") и целым рядом архивных документов ( ЦА ФСБ РФ. Фонд 40, опись 10, дело 83, лист 90; ЦА ФСБ РФ. Фонд 14, опись 4, дело 262, листы 67-69; ЦА ФСБ РФ. Фонд 3, опись 8, дело 83, листы 76-77; ЦА ФСБ РФ. Фонд 14, опись 4, дело 589, листы 194-198; ЦА ФСБ РФ. Фонд 3, опись 8, дело 4, листы 20-22; ЦА ФСБ РФ. Фонд 3, опись 8, дело 11, листы 14-16; ЦА ФСБ РФ. Фонд 3, опись 8, дело 11, листы 81-83; ЦА ФСБ РФ. Фонд 3, опись 8, дело 18, листы 51-56).
Во всяком случае, немецкий солдат, отнявший у белорусского крестьянина корову или кабанчика, никакому наказанию не подлежал.
Схема питания в Вермахте имела ряд отличий от той, что применялась в Красной Армии. Прежде всего стоит отметить. что никакой разницы в нормах питания для солдат, офицеров и генералов не существовало. Это косвенно подтверждает в своих мемуарах генерал-фельдмаршал Манштейн, бывший в тот момент начальником штаба группы армий "Юг" ( сентябрь 1939г.):

"Естественно, что мы, как все солдаты, получали армейское снабжение. По поводу солдатского супа из полевой кухни ничего плохого нельзя было сказать. Но то, что мы изо дня в день на ужин получали только солдатский хлеб и жесткую копченую колбасу, жевать которую старшим из нас было довольно трудно, вероятно, не было абсолютно необходимо"

Вторым отличным моментом было то, что завтрак немецкого военнослужащего ( мы сейчас говорим о питании в мирное время и в военное время, но не на позициях) состоял всего лишь из куска хлеба (примерно 350-400 грамм) и кружки кофе без сахара. Ужин отличался от завтрака только тем, что солдат получал кроме кофе и хлеба еще кусок колбасы (100грамм), либо три яйца, либо кусок сыра и что-то, чтобы намазать на хлеб (масло, смальц, маргарин).
Основную часть своего дневного рациона солдат получал на обед, состоявший из мясного супа, очень большой порции картофеля, чаще просто отварного (полтора килограмма) с довольно большой мясной порцией (около 140 грамм) и небольшого количества овощей в виде различных салатов. При этом хлеб на обед солдат не получал.
Вообще, в смысле снабжения хлебом и овощами против советских 1 килограмма хлеба, полукилограмма картошки и более чем 300 грамм овощей немцы имели 750 грамм хлеба, полтора килограмма картошки и 142 грамма других овощей. В общей сумме калорий те и другие получали примерно одинаково. Говорить о преимуществах того или другого пайка не приходится. Немецкий отличался от советского большим разнообразием продуктов (они получали колбасу, сыр, молоко,какао) но меньшим количеством каждого продукта. Если в Красной Армии давался в основном чай, то в немецкой кофе. Красноармеец не получал сливочного масла, а немецкий солдат, практически не получал рыбы.



Нормы питания военнослужащих Вермахта

Норма выдачи продовольствия Сухопутных Сил Вермахта на сутки по состоянию на 1939 год для частей, находящихся в казармах (следует отметить, что в немецких источниках все нормы даются из расчета на неделю, а здесь приведены эти нормы для удобства сравнения к суточным нормам):
Хлеб....................................................................... 750гр.
Крупы ( манная крупа, рис).................................... 8.6гр.
Макароны............................................................... 2.86гр.
Мясо (говядина, телятина, свинина) 118.6гр.
Колбаса.................................................................. 42.56
Сало-шпик.............................................................. 17.15гр.
Жиры животные и растительные.............................. 28.56гр.
Масло коровье....................................................... 21.43гр.
Маргарин............................................................... 14.29гр.
Сахар..................................................................... 21.43гр.
Кофе молотый......................................................... 15.72гр.
Чай........................................................................ 4гр. ( в неделю)
Какао-порошок........................................................ 20гр. (в неделю)
Картофель.............................................................. 1500гр.
-или фасоль (бобы)............................................ 365гр.
Овощи (сельдерей, горох, морковь, кольраби)........ 142.86гр.
-или овощи консервированные.......................... 21.43гр.
Яблоки.................................................................... 1шт. ( в неделю)
Огурцы соленые..................................................... 1шт. ( в неделю)
Молоко................................................................... 20гр ( в неделю)
Сыр........................................................................ 21.57гр.
Яйца....................................................................... 3 шт. ( в неделю)
Консервы рыбные (сардины в масле)...................... 1 банка ( в неделю)




Приказ МО РФ №400 от 22 июля 2000г. " С объявлением Положения о продовольственном обеспечении Вооруженных Сил РФ на мирное время"
Общевойсковой паек
Наименование продуктов Кол-во на человека в сутки, г.
Хлеб из смеси ржаной обдирной и пшеничной муки 1 сорта... 350
Хлеб белый из пшеничной муки 1 сорта................................ 400
Мука пшеничная 2 сорта...................................................... 10
Крупа разная....................................................................... 120
Макаронные изделия........................................................... 40
Мясо.................................................................................... 200
Рыба.................................................................................... 120
Жиры животные топленые, маргарин.................................... 20
Масло растительное............................................................ 20
Масло коровье..................................................................... 30
Молоко коровье................................................................... 100
Яйца куринные..................................................................... 4шт. в неделю
Сахар.................................................................................. 70
Соль пищевая..................................................................... 20
Чай...................................................................................... 1.2
Лавровый лист.................................................................... 0.2
Перец.................................................................................. 0.3
Горчичный порошок............................................................. 0.3
Уксус.................................................................................. 2
Томатная паста.................................................................... 6
Картофель и овощи (всего)................................................... 900
из них:
-картофель........................... 600
-капуста.............................. 130
-свекла............................... 30
-морковь............................... 50
-лук..................................... 50
-огурцы, помидоры, зелень... 40
Соки плодовые и ягодные.................................................... 50
или напитки фруктовые......................................... 65
Концентрат киселя на плодовых или ягодных экстрактов....... 30
или фрукты сушеные............................................ 20
Поливитаминный препарат "Гексавит".................................. 1 драже